Мы – животные: новая история человечества

Нам не стоит сильно зацикливаться на том, что и насколько является естественным или насколько полно мы что-то понимаем в области биологии. Стоит нам взглянуть на то, как Homo sapiens взаимодействовал с остальным живым миром, мы увидим возникновение однобоких отношений с Землей и прочими населяющими ее видами. Блага доставались только нам, это явно заметно. У подобного дисбаланса имеются последствия. Многие из дилемм, с которыми мы сейчас сталкиваемся, происходят оттуда. Но если мы ничего не предпримем, то нет никаких сомнений, что нас остановит что-то извне. Конечно, было бы лучше, если бы мы сами установили себе ограничения. И для этого нам придется использовать сильные стороны нашей социальной психологии.

Думаю, что наши древние предки из числа охотников-собирателей, возможно, видели нечто интересное, проявляя свободу воли во всем. Возможно, для них это был чисто практический способ перехитрить свою добычу, который проник в их мировоззрение. Но различные пути к человеческому опыту эмпатии объединяет желание думать о чем-то или о ком-то другом и подстраивать наше поведение под нужды другого. Если мы хотим достичь подобия мутуалистического подхода к жизни вокруг нас, нам придется учитывать потребности других организмов. Мы все еще находимся на пороге открытия того, что все животные и даже процессы эволюции сами по себе являются глубоко разумными и сложными. И при этом все, что мы узнали о жизни нашей планеты за последние несколько тысяч лет, дает нам рациональное основание для пересмотра ценности, которую мы придаем другим живым существам.

И среди тех вещей, которые нам, возможно, придется переосмыслить, находится и сама смерть. Смерть – это нормальное и необходимое свойство экосистемы. Возможно, глубоко внутри себя мы знаем, что смерть не просто обыденна, она крайне важна. К ней не стоит стремиться. Но ее не стоит и бояться как удара по тому, кем мы являемся. Свежий взгляд на смерть недавно предложил писатель и биолог Бернд Хайнрих. Он считает, что вся Земля – это организм, который непрерывно высвобождает и снова восстанавливает энергию. Смерть в таком случае – это подарок, который можно обменять на то, чтобы привнести в этот мир больше пчел и бабочек, больше людей и ястребов, больше цветов и зерна. Хайнрих видит во всем этом практичность. Сопротивляясь этому обмену, люди превратили смерть в монстра, а свою животную природу – в ловушку. Однако «все тела состоят из связанных друг с другом атомов углерода, которые в дальнейшем распадутся и станут углеродом… углеродом, который является строительным материалом для появления маргаритки или дерева, поступающим из миллионов источников: разлагающегося уже неделю слона в Африке, вымершей цикады из каменноугольного периода, полярного мака, вернувшегося в землю месяц назад». Не хотят участвовать в этом только люди.

Глава 5 Поденщина звезд

Я верю, что листик травы не меньше поденщины звезд,

И что не хуже их муравей, и песчинка, и яйцо королька.

Уолт Уитмен

[71]

Мы – звездная пыль

Тьма космоса, в которой мы вращаемся, не окрашена в цвет смерти и пустоты. Это живой черный. Это тень, через которую однажды прошла квинтэссенция всех живых существ на Земле – и наша в том числе. Где-то там, примерно раз в секунду, экстравагантно умирает звезда, с последним выдохом излучая элементы жизни. Ее смерть – титанический взрыв, во время которого высвобождается больше энергии, чем произведет наше Солнце за всю свою жизнь. Это потрясающий способ уйти.

Но спустя несколько недель огромная звезда становится сверкающим кладбищем материи посреди космической тишины. Находясь вдали от этой последней и постоянной тишины, мы можем увидеть, что она дала нам – гигантский набор элементов: серы, аргона, кобальта и многих других, созданных мощной волной энергии и нейтронов. Мы родились из смерти звезды. Однажды умрет и наша звезда. Мы лепим свои убеждения из темного изобилия Вселенной, в масштабах которой наши жизни – мучительно краткий миг. Солнце, дарящее жизнь и так долго бывшее символом магии и святости, – всего лишь стареющая звезда, чье гелиевое сердце однажды начнет отказывать, освобождаясь от своей энергии, набухая красным колоссом, медленно поглощая Меркурий, Венеру, затем нашу Землю и, наконец, окутывая свою могилу голубыми, сиреневыми и опаловыми останками самой себя. Во всех уголках Вселенной другие, более крупные звезды могут внезапно и резко распасться, взрываясь осколками ослепительного света, выбрасывая те самые элементы, которые когда-то подарили нам жизнь, возможно, давая им шанс на появление другого невообразимого и прекрасного существа.