Мы – зомби

– Если кратко, то она смахивает на один из некогда распространенных в сети вирусов, – ответил я. – Просто этот очень большой и передается через любые проводящие ток поверхности. Через человеческое тело – тоже. Зувемби его достаточно. Попав в мозг, она через некоторое время превращает в кашу всю хранящуюся в нем информацию. Для того чтобы заразиться, человеку достаточно прикоснуться к прибору или металлической поверхности объекта, в котором таится зувемби. Инкубационный период обычно длится часа три.

– Зачем больные зувемби так рвутся из-за стены? – спросила журналистка.

– Их толкает на это болезнь. Ей надо захватить как можно больше пространства.

– А почему объекты не пытаются перепрыгнуть через стены, которыми огорожен их район? – спросила журналистка. – Ну, там с шестом или со второго этажа стоящего рядом дома. Они могут друг друга просто подсадить. Почему?

– Так поступили бы люди, – объяснил я. – А они больны. Мне кажется, они уже просто до этого не додумываются.

– Ну, хорошо, вам эта болезнь не страшна. А как быть с вашим оборудованием?

– Почему-то зувемби не передается с помощью радиоволн, – ответил я. – Иначе она бы уже давно охватила весь мир, просто используя коммуникаторы. Сегодня мы можем потерять наши модули, но не больше. Хотя бывают случаи, когда нам приходится действовать и без модулей. Вот тут нас спасают наши особые свойства.

– Существует ли сейчас для тебя риск заразить свой модуль? Вроде бы их чистить не очень легко.

– Есть, но не очень большой. Щиты, которыми закрываются модули, покрыты не проводящим электричество составом.

– А как же ваш старший, ваш бугор? Он хватает зараженных манипуляторами своего модуля. Его оборудованию зувемби не опасен?

– Его модуль придется обработать, тут никуда не денешься, – ответил я. – Для этого есть определенные процедуры. Видите ли, стиратель действует только на мозг людей.

– Как возникла эта зараза?

– Есть слухи, что ее сделали в одной из тайных лабораторий, а потом она вырвалась наружу. Говорят, зувемби имеет внеземное происхождение. Есть и другие версии. Правда, сдается мне, в том, что никто ответа на этот вопрос не знает. Да и имеет ли это значение? Главное, убить ее никак не удается, поскольку у заразы есть инкубационный период и она может бесконечно долго ждать момента, когда к зараженному оборудованию прикоснется человек. И самое худшее в том, что очаги зувемби появляются все чаще, по всей планете.

– Что будет с районом, который вы чистите?

– Им займутся другие команды. Работают они очень тщательно. Каждый зараженный объект будет найден и уничтожен.

– Вы как-то не очень уверено это сказали. Неужели источники заражения будут найдены все? Или в каких-то забытых подземных коммуникациях вирус зувемби может сохраниться, для того чтобы через некоторое время возродиться вновь?

Я хотел было ей ответить, но тут объекты повалили очень густо. Некоторые даже не могли пройти в ворота. Они скапливались за стеной и скапливались. Наконец их набралось так много, что объекты закричали.

Я видел, как при первых звуках два санитара, тащившие уже очищенного, безвольного человека к автобусу, едва не уронили его на асфальт. Человеческим криком это назвать трудно. Звук больше напоминал царапанье железным прутом по стеклу, усиленное раз в десять. Впрочем, слова при этом все-таки разобрать было можно.

– Мы – зомби! – кричала толпа. – Мы пришли надолго! Мы – зомби! Мы пришли надолго!

– Ну вот, допрыгались, – сообщил Хасан. – Зашиваемся, братцы.

И не возразишь. Так оно и есть. Зашиваемся.

– Зачем они кричат? – спросила журналистка.

– Кто его знает? Может, их создателю показалось прикольным ввести в вирус еще и это, – буркнул я, прикидывая, что очередь перекрывать ворота в этот раз моя. – Если это пришельцы, то тут может быть несколько версий.

– Но ведь зомби…

Вопрос задать она не успела. Федор зло рявкнул:

– Гунлауг, перекрой ворота!

Я взглянул на модули бугра. Новых дырок в их строю не появилось. Значит, все пока под контролем. Пока лишь.

– Начинаю перекрывать, – сообщил я.

– Добро! – откликнулся Федор.

Я двинул свои модули и стал с их помощью совершать маневр, который сегодня делал уже пару раз. Я даже успел его закончить. Сплоховал Хасан, и я увидел, как это произошло. То ли он нажал не ту кнопку, то ли в системе управления возник короткий сбой. Не имело смысла сейчас выяснять, в чем там дело. Главное, в его шеренге образовалась брешь. Появилась она всего лишь на мгновение, но этого хватило. Один из объектов проскочил.

Он мчался от нас прочь, худой, невысокий парень, в яркой спортивной куртке, мчался со всех ног, задрав к небу голову. Руки у него были вытянуты вперед, как у слепца, и он ими слегка помахивал, уже заранее готовясь схватиться за что-нибудь способное принять зувембе. И было понятно, что перехватить его никто из нас не успеет. Не стоит и пытаться. Любой из нас, дернувшись ему вслед, только ослабит строй, даст возможность выскользнуть остальным объектам. Тогда они побегут по площади десятками. И это будет – катастрофа.

– Ушел, – сказал я.