Мычка

— Вон, справа топчан. Там же шкуры. Возьми пару, завернись. Авось к утру не околеешь. В гости не звал, так что печь жечь не буду, не обессудь.

Зашуршали шаги, огонек поплыл назад, потух, мгновеньем позже грохнуло и наступила тишина. Затворив дверь, Мычка добрался до топчана, нащупав шкуры, взял две. Шкуры оказались малы, но больше взять не решился: в гостях — не дома. Рогатина встала к стене, мешок удобно устроился под головой. Рука еще только начала пристраивать шкуру, но сознание провалилось во тьму.

Проснувшись, Мычка зевнул, потянулся, смутно удивляясь, отчего так ноют мышцы, а желудок сводит, будто он не ел целую седьмицу, открыл глаза. Небольшое темное помещение, низкий потолок, сквозь щель под притолокой проникает слабый свет, подсвечивая груду развешанных по стенам непонятных инструментов и сваленные беспорядочной горкой шкуры. Мычка мгновение непонимающе всматривался в обстановку, когда вспышкой промелькнули воспоминания: бездумная погоня, бесконечный заснеженный лес, и подкрадывающееся отчаянье одиночества.

Он не дома! От этой неприятной мысли Мычка дернулся, рывком сел, но почти сразу завалился обратно. От пронзительной боли во всем теле перед глазами поплыли кровавые пятна, а в ушах застучало. Дождавшись, когда боль утихла, Мычка зашевелился, аккуратно, стараясь не делать резких движений, поднялся. Судя по ощущениям, он изрядно промерз за последние дни. Долгая дорога подорвала силы, а недостаток пищи не позволил восстановиться.

Чувствуя, как внутри ворочается ледяной ком, Мычка встал, сделал неуверенный шаг, затем еще, присел, пошевелил руками. Сердце застучало сильнее, кровь пошла быстрее, разнося по телу тепло и жизнь. Однако, в тесноте сарая двигаться удавалось с трудом и Мычка направился к выходу. Рука невольно потянулась к стене, отыскивая рогатину, но пальцы нащупали пустоту. Решив, что оружие попросту упало, Мычка нагнулся, зашарил под ногами, но искомого не нашел, лишь испачкал пальцы в пыли.

Пожав плечами, Мычка встал. Рогатину он найдет после, сейчас есть гораздо более важные вещи: осмотреться, поговорить с хозяином, наконец, понять, куда его занесло и насколько быстро можно вернуться в родную деревню. Исполненный вопросов, Мычка потянул на себя дверь, шагнул в открывшееся пятно света, и… замер.

Напротив стоят трое. Плечистые, равного роста, руки сложены на груди, подбородки угрожающе выпячены, взгляды прикипели к незнакомцу. Покрывающий щеки и подбородок темный пушок выдает молодняк, но глаза по взрослому серьезны, а испятнавшие лица мелкие шрамики показывают — несмотря на молодость, парни достаточно опытны, чтобы постоять за себя. Такие уже принимают решения сами, а одобрение старших испрашивают лишь как дань традиции.

Приветствуя, Мычка поднял руку, сказал нараспев:

— Приветствую вас, охотники. Меня приютили ночью, чем спасли жизнь, и я бесконечно благодарен.

Парни не пошевелились, лишь глаза — черные точки — раз за разом пробегают по фигуре чужака, оценивая, сравнивая, сопоставляя. Под пристальными взглядами Мычка ощутил неловкость, но, не зная местных обычаев, терпеливо ждал, когда охотники удовлетворят любопытство. Особенно часто взгляды парней скользят по его лицу, уходят в сторону, надолго задерживаются по сторонам головы. Мычка никак не мог взять в толк, на что там можно смотреть, и даже невольно коснулся головы рукой, проверяя, не запуталась ли в волосах трава или кусочки грязи.

Закончив осмотр, парни, как один, повернулись, молча двинулись в сторону. Мычка проследил за ними взглядом: гордо расправленные плечи, подчеркнуто выпрямленные спины. От парней веет явным пренебрежением. Мычка закусил губу, в его родной деревне так не обращались ни с кем, даже с провинившимися, но лишь вздохнул, с усилием отогнал неприятные мысли. Чужая жизнь, другие нравы. Пока он здесь, придется мириться. Даже если случится задержаться. Но он уж постарается, чтобы задержка оказалась не долгой.

Протяжно скрипнуло. Отвлекшись от тяжелых раздумий, Мычка повернулся. Из-за двери, сдвинув брови, сурово смотрит хозяин. Заметив, что привлек внимание, он приглашающе мотнул головой, исчез в глубине дома. Помедлив, Мычка двинулся следом, переступив порог, окинул жилище взглядом. Все похоже, и, одновременно, не так, как в родной деревне: небольшие сенцы, вдоль стены рядком выстроилась обувка, на крюках, зацепленные за ворот, висят куртки. В углу груда хвороста, тут же ворох грязного тряпья.

Мычка разулся, прошел в жилую часть. Просторная комната в два окна, вдоль стен заставленные горшками лавки, в дальнем углу почерневшая от времени печь. В отгороженном от комнаты металлической заслонкой жерле яростно пылает огонь, распространяя вокруг живительные волны тепла. Почти треть помещения занимает здоровенный стол. Судя по глубоким царапинам и сколам поверхности, стол не столько трапезная, сколько место для работы.