Мычка

Перед глазами вихрем пронеслось лицо Филина, насмешливо блеснули глаза. Мычка в очередной раз возблагодарил наставника за науку и прощальный подарок. Не будь с собой лука — не превозмог бы он отшельника. Ни могучие мышцы, ни отточенные навыки, ни даже покоящиеся за плечами клинки не помогли бы против жуткой волшбы. А если хорошо подумать, не помог бы и лук, будь лесной маг знаком с его устройством. Ведь он, даже не сходя с места, полностью подчинил одного, и едва не проломил ребра второму «гостю». Мог ведь и стрелу поймать, если бы знал, что именно надо ловить.

Мычка мстительно ухмыльнулся. Уже второй раз, второй раз он одерживает победу над могучим противником. Это ли не повод для гордости? Конечно, без оружия и полученных от Филина навыков этого бы не случилось. Но ведь и лучший меч бесполезен, если не лежит в умелой руке!

Он вновь взглянул на тело отшельника. Из груди, едва заметная, торчит стрела. Древка почти не видно, лишь белый клок оперенья парит над грудью поверженного. Мычка лапнул колчан, пальцы нащупали охвостья: одно, второе… Стрел достаточно, но путь не близок, и, кто знает, что случится в будущем. Хватит ли запаса? Нужно обязательно вернуть стрелу. Вот только почему каждый следующий шаг короче предыдущего, а волосы на загривке вздыбливаются, словно, даже лишенное хозяина, жилище остается смертельно опасным? Или, это всего лишь остатки страха, а на деле никакой опасности нет, и можно спокойно подойти, забрать свое, а заодно пополнить припасы. Наверняка в доме мага есть что-то съестное. Да и прочее, что больше не понадобится ушедшему в мир духов хозяину.

— Мычка!

Исполненный страха голос резанул по ушам. Мычка резко развернулся, готовый отразить новую напасть, но позади пусто, лишь спутница с побледневшим от пережитого лицом. Отпустив рукояти мечей, Мычка опустил руки, сказал с легким упреком:

— Почему ты кричишь, ведь все спокойно?

Зимородок сделала шаг, сказала с заметным напряжением:

— Мне как-то не по себе. Уйдем отсюда.

Мычка произнес успокаивающе:

— Нужно забрать стрелу. К тому же в доме может оказаться что-нибудь полезное.

Он уже хотел сделать шаг, но Зимородок подскочила, вцепилась в рукав, прошептала со страхом:

— Не ходи! Не ходи туда. Если мы войдем… то не выйдем.

Мычка покосился на девушку: в глазах плещется ужас, губы мелко дрожат, а кровь отхлынула от щек настолько, что кажется рядом не живая девушка — утопленница. Не испытывая особой уверенности, он попытался успокоить подругу, произнес:

— Что может быть страшного в обычном доме?

Та помотала головой, сказала чуть слышно:

— Не знаю. Но… пусть с ним, с тем что внутри. Даже самые красивые серьги не стоят, чтобы за них умереть.

Мычка лишь покачал головой. Чтобы сказать такое, девушка действительно должна испугаться не на шутку. И, даже если на самом деле дом безопасен, а все их страхи — следствие пережитого, наверное, лучше махнуть рукой. Не стоит лишний раз пугать спутницу и испытывать судьбу. Они уйдут, не потревожив опустевшее логово отшельника, а стрела останется в груди почившего хозяина, в качестве прощального подарка.

— Хорошо, уйдем отсюда.

Мычка повернулся, осторожно повлек девушку в сторону леса. Зимородок не сопротивлялась, лишь раз за разом оглядывалась, вздрагивая всем телом, когда под ногами с громким треском ломался сухой сучок, или звонко щелкали отведенные руками спутника, а затем отпущенные, ветви кустов.

Поначалу шли ходко, подстегиваемые засевшими в теле остатками страха. Желая уйти от страшного места как можно дальше, двигались, почти не ощущая усталости. Однако, силы все же истощились. Зимородок замедлила шаг, стала чаще цепляться за кустарник, где подолгу стояла, не в силах выпутаться, а Мычка ощутил, как все тяжелее поднимать ноги, чтобы не запнуться о торчащие там и тут узловатые корневища. К тому же наступил вечер. До поры до времени прятавшаяся в яминах, скрывающаяся за валежинами, тьма выступила, словно вода в половодье, затопила лес, отчего видимость разом сократилась вдвое, затем вчетверо, а некоторое время спустя уже с трудом угадывались и очертания стоящих совсем рядом деревьев.

— Думаю, нам стоит разбить лагерь.

Голос прозвучал непривычно глухой и хриплый. Испугавшись, что спутница не услышит, Мычка прокашлялся, собираясь повторить, но Зимородок словно того и ждала: осела кулем наземь. Мычка заподозрил, что девушка до последнего крепилась, не желая проявлять слабость и просить об отдыхе, но догадку проверять не стал: слишком насыщенным выдался день, чтобы тратить остатки сил на пустые разговоры.

Пользуясь последними лучами солнца, Мычка мельком осмотрелся. Место оказалось удачным: высокое, сухое, без источников дополнительного холода — остатков сугробов, без луж, к тому же с изобилием валежника. И вскоре на сложенных шалашиком ветвях уже плясали веселые огоньки, создавая уют и распространяя вокруг волны тепла.