Мыльная сказка Шахерезады

- Это не мой сын, подруга попросила купить.

- Вторая касса, - сказала продавщица и, потеряв интерес к покупательнице, убежала.

Я пошла вперед, увидела за стойкой другую девушку и сказала:

- Вон те коробочки мои. Сколько?

- Двадцать пять тысяч, - не моргнув глазом, сообщила кассирша.

Я улыбнулась.

- Это ошибка. У меня несколько небольших игрушек.

- Давайте пересчитаем, - вежливо предложила кассирша, - пистолет и машинка в сумме дают три тысячи.

- Мда, - крякнула я, - они что, из золота?

- Ну что вы! - засмеялась девушка. - Конечно, нет, обычные, дешевенькие, из пластика.

Я ощутила себя скрягой, настоящим Гобсеком и Скруджем Мак Даком.

- Хорошо. Но откуда появились двадцать пять тысяч?

- А мимики? - удивилась хозяйка кассы. - Они по одиннадцать тысяч каждый.

- Сколько? - ахнула я. - Абсолютно несуразная цена для фигурки со стаканом из пластика с шариками внутри.

- Они стреляют! - крикнула из стеллажей Марина.

- Ну ладно, еще пружинки! - согласилась я. - Все вместе, полагаю, должно потянуть рублей на триста.

Марина выбежала на открытое пространство.

- Женщина! Мимики самый модный товар! Произведены в Америке! Посчитайте, сколько билет из НьюЙорка стоит?

- Они летели в бизнесклассе? - разозлилась я. - Останавливались по пути в ЛондонеПариже? Жили в отелях класса «Георг Пятый» или «Ритц»?

- Не хотите, не берите, - надулась Марина, - пусть у всех детей они будут, а у вашего фиг.

В моей сумке зазвенел телефон, меня опять разыскивала Лиза.

- Купила? - закричала она. - Нашла игрушки?

- Они стоят по одиннадцать тысяч штука, - ответила я.

- Одиннадцать кусков чего? Евро? - спросила пресссекретарь.

- Конечно, рублей, - засмеялась я.

- Так бери живо, - велела Лизавета, - помнишь, что надо быть в Ложкине вовремя?

Я взглянула на большие часы, висящие над кассой, и обрадовалась:

- Не волнуйся, времени полно, я успею даже еще в одно место заскочить!

- Смотри, не опоздай! - предостерегла Елизавета. - Подведешь нас!

- Никогда, - заверила я, - значит, беру уродов.

Дверь в музей книголюбов имени Владимира Булгакова оказалась незапертой. Я вошла в прихожую, услышала звяканье колокольчика и увидела большую доску, увешанную объявлениями. «Продаю БСЭ

[12]

, красный переплет, отсутствует пятый том». «Куплю собрание сочинений Вальтера Скотта советских лет или поменяю». «Детские книги, выпущенные «Детгизом», возьму все, можно в плохом состоянии».

- Просто читаете или хотите свою просьбу повесить? - спросило мягкое контральто.

Я резко повернулась, увидела элегантно одетую даму и спросила:

- Сколько стоит поместить сюда объявление?

- Господи, неужели мы станем брать с людей деньги за такую малость? - оскорбилась хозяйка.

- Вы, наверное, Эмма Генриховна? - задала я вопрос.

- Рада встрече, - машинально произнесла женщина. - Простите, мы знакомы? Вы не из наших кружковцев.

- Первый раз заглянула в ваш музей, - призналась я.

- Откуда тогда знаете мое имя? - поразилась Эмма Генриховна.

Я начала самозабвенно врать:

- Некоторое время назад сюда случайно заглянул один из моих учеников. Сережа Воронин. Я преподаю французский язык, занимаюсь репетиторством. Сергея трудно назвать прилежным, учится он изпод палки, которую держит в руках мать.

- Ох уж эти современные дети! - сочувственно закивала Эмма Генриховна. - Мне Господь не подарил счастье материнства, но чем больше я наблюдаю за молодежью, тем яснее понимаю - Бог не наказал меня, а поощрил, избавил от душевных переживаний.

- Сергея ничего, кроме футбола, не интересовало, - потупилась я, - и вдруг он написал доклад о старинных книгах. Я была поражена. Решила, что мальчик работу из Интернета скачал, юное поколение сейчас разучилось думать самостоятельно, понажимают на кнопки и печатают на принтере кемто подготовленное задание.

- Ох уж эти школьники, - поддакнула Эмма Генриховна, - беда с ними.

- Но Сережа рассказал о посещении вашего музея. Сказал, что забрел сюда случайно и обомлел от восторга, потрясающая библиотека и удивительная экскурсовод, которая не поленилась провести одного подростка по залу, - польстила я Эмме Генриховне. - Мальчик захотел стать участником вашего самодеятельного театра, но вы его предупредили, что там собираются исключительно сорокалетние старички!

Хозяйка рассмеялась.

- Помню его! Длинный, нескладный, не знал куда руки девать, краснел, но слушал меня внимательно. Когда полагал, что я не вижу, трогал статуэтки, стулья, попытался сесть на рекамье, но я ему запретила. Он удивился безмерно, пришлось ему пояснить: «Мебель старинная, подлинная, не новодел. Ни один музей мира не разрешает посетителям сидеть на экспонатах. Неужели ты не знаешь это простое правило?» Паренек ответил: «Нет, я первый раз попал в музей». Представляете? Жить в Москве и не заглянуть в Третьяковку или Пушкинский! Хотя он не виноват, им должны заниматься родители. Перекос у нас случился. Математика, иностранные языки, химия всякая в чести, а культура на задворках. Например, к нам детей не приводят.

Эмма Генриховна прижала к груди ладошки.