Мыс Черных сов

Высадив пассажиров, автомобиль покатил дальше, по разбитому бездорожьем тракту, ведущему к Аккерману. А те вдвоем застыли посреди хмурого поля, где среди комьев грязи торчали оставшиеся с осени устюки.

И тогда это произошло как удар! Вдруг, захватив, закружив, сверху, со всех сторон мощной лавиной, свирепым цунами, беспощадным шквалом на них обрушился запах, и в первые несколько секунд даже дыхание словно остановилось, чтобы потом, замерев, рвануться ввысь, распрямив не только легкие, но и душу.

Это был запах моря. Зина подумала о том, что более драгоценного аромата не существует на целой земле. В чистом виде он пьянил и кружил голову. Он не был похож ни на что, знакомое прежде. Он отличался от всех, уже существующих в мире запахов, знакомых на этой земле.

И хотелось только одного — окружить себя этой необыкновенной лавиной, плыть в самом центре запаха моря, раствориться в нем, умереть, а затем возродиться вновь. Воскреснуть — так, как воскресают ангелы, очистив от грехов и страданий всю израненную душу, белоснежным флером радости окутав усталые, склоненные к земле плечи, чтобы жить — несмотря ни на что.

Зина поневоле выпрямилась в своем стареньком пальто, зажмурилась и запрокинула голову к небу, погружаясь в лавину бесконечного запаха, самого необыкновенного из всех. Запах моря всегда возрождал ее душу. Здесь, в этом приморском поселке, расположенном на самом берегу, на песчаной косе, он был чистый, без всяких примесей, и насыщенный до такой степени, что, казалось, его можно резать ножом.

Зина вдруг испытала невероятный прилив сил! Ей хотелось смеяться и плакать одновременно. Хотелось раскинуть руки и лететь — над морем, над всей землей, окружив себя этим запахом моря, чтобы больше ничего не было в целом свете. Чтобы все, абсолютно все осталось за плечами, и был только этот бесконечный полет.

Но ее спутник, казалось, совсем не разделял этой радости, этого странного, пьянящего ощущения полета. Сжавшись, уныло вдавив голову в плечи, он быстро зашагал к домам уже виднеющегося поселка, скользя по влажной, глинистой земле.

Зине ничего не оставалось, как последовать за ним. Но с каждым шагом аромат моря становился все насыщеннее, все гуще. И Зине хотелось только одного — идти так всю свою жизнь, чтобы конечной точкой стало только бесконечное море, свинцовые воды которого виднелись все ближе и ближе.

Нужный им дом был расположен в середине поселка. Здесь жил Федор — друг погибшего рыбака. Они решили сначала поговорить с ним. Идти к дому убитого было бессмысленно — Колян жил один, и дом его был либо закрыт, либо в нем уже поселились совершенно другие люди.

Зина и Михаил остановились перед покосившейся калиткой в дощатом заборе, на которой висел огромный, амбарный замок. Да и весь дом производил впечатление заброшенности — окна были закрыты деревянными ставнями, дорожка заметена песком, который давно никто не убирал. Все выглядело запущенным и мрачным. Зина вздрогнула. Они ожидали увидеть совсем другое. Впрочем, Зина уже знала на собственном опыте: начиная любое расследование, следует быть готовым абсолютно ко всему.

— Ты уверен, что это тот самый адрес? — спросила она, чтобы хоть что-то сказать, чтобы разогнать это мрачное чувство тревоги.

— Вот, — порывшись в кармане пальто, Мишка вытащил бумажку, на которой рукой Бершадова был записан адрес Федора.

— Ну да, тот самый, — нахмурилась Зина, покосившись на номер, черной краской выписанный на столбе.

— Куда они могли уехать? И месяца не прошло! Да что там месяца — двух недель… — начал было Михаил, но вдруг осекся. За спиной отчетливо раздался скрип.

Обернувшись, они уставились на нежданного пришельца. За их спиной стоял старенький дедок лет 70-ти. Он катил перед собой старую жестяную тачку, полную сухих веток, которая и издавала тот самый противный скрип, заставивший их обернуться.

— Уехали они, — сухим, каркающим голосом сказал дедок, — третьего дня съехали.

— Куда съехали? — спросила Зина.

— А я знаю? — прищурился дедок. — То ли родня объявилась у них, то ли денег кто дал. Только собрались и съехали. Телегу целую нагрузили до поезду. А дом бросили.

— Кто же теперь тут будет жить? — спросила Зина.

— А шут его знает! Пустой стоит. Небось, кому отдадут.

— А лодки? — сообразила Зина. — У него же были лодки рыбачьи. Вроде как с другом.

— Так помер друг его — сообщил дедок. — Наложил на себя руки. А лодки перед отъездом Федька кривому Матвею отдал почти за бесценок. Тот давно на них посматривал. Плохо Федька сделал. Люди теперь говорят… — Тут он запнулся и скосил глаза в сторону, словно боясь, что услышит кто.

— Что говорят? — не отставала Зина.

— Говорят, что друга он сам и порешил! А чтобы смертоубийство скрыть, тело-то его и подвесил! Э, да что тут теперь… Сбежал — и все. А чего бежал? Неспроста все это — бежать, ох, неспроста…

— Они ссорились с Коляном? — спросил Михаил.