Мыс Грома

Встав, он подошел к краю причала как раз в тот момент, когда туда, сбавив обороты, подходил «Морской охотник». Он помахал рукой Карни, перепрыгнул через проем, образовавшийся между судном и причалом, собрал шканцы и бросил конец бригадному генералу. Заглушив мотор, Карни спустился по трапу как раз в тот момент, когда они заканчивали швартовать судно у причала.

— Я залил полные баки топлива, так что все в полном порядке. Отплывать можно хоть сейчас.

Передав вещмешок Диллону, Фергюсон прошел на палубу. Диллон отнес вещмешок в рубку и положил его на одну из скамей.

В этот момент на причале показалась сотрудница службы приема — та самая, что сообщила им неприятное известие о Дженни, когда они возвращались из плавания.

— Мне только что звонила Мэри Джонс из больницы на Сент-Томасе. Она хотела бы, чтобы вы сами позвонили ей.

— Я пойду с тобой, — сказал Карни.

Бригадный генерал кивнул.

— Я подожду вас здесь. Буду сидеть и бить баклуши.

Перепрыгнув через борт, Диллон повернулся и зашагал по причалу. Карни шел рядом.

— Она поправится, — сказала Мэри. — Как здорово, что она прошла рентгеновское обследование. Правда, есть легкая трещина в черепной коробке — так это называется на медицинском языке, однако врач уверяет, что уход и квалифицированное лечение снова поставят ее на ноги.

— Отлично, — сказал Диллон. — Не забудьте сказать, что я заскочу повидаться с ней.

Выйдя на улицу, он увидел Карни, прислонившегося к двери кабины телефона-автомата. Вид у него был обеспокоенный.

— Легкая трещина в черепной коробке, — сказал Диллон. — Но она должна поправиться.

— Ну и хорошо, — сказал Карни.

Они направились обратно к причалу.

— Это с одной стороны, — сказал Диллон. — А с другой, Сантьяго и Альгаро за многое придется ответить, не говоря уже о подонке Пэймере.

При их приближении Фергюсон встал и вышел из рубки.

— Хорошие новости?

— Могло быть и хуже, — ответил Диллон и обо всем рассказал ему.

— Слава богу! — Фергюсон глубоко вздохнул. — Ну ладно, по-моему, пора отправляться.

— Конечно, — ответил Карни, — но я бы хотел знать, что мы собираемся предпринять. Даже в темноте мы на «Морском охотнике» можем подойти поближе лишь до известного предела, не рискуя себя обнаружить.

— Как мне кажется, лучше всего будет подобраться к яхте поближе под водой, — сказал Диллон. — Только местоимение «мы» тут не годится, Карни. Как-то раз я уже говорил тебе, что ты один из «хороших парней». Сантьяго и его люди — «плохие парни», как и я сам. Я ведь тоже «плохой парень». Спроси у бригадного генерала, и он тебе все расскажет. Главным образом поэтому он и поручил мне это задание. Мне нужно попытаться оправдать оказанное мне доверие, и действовать тут нужно в одиночку.

— А теперь послушай, — сказал Карни. — Я в состоянии за себя постоять.

— Я это знаю, иначе откуда у тебя столько медалей? Бригадный генерал познакомил меня с твоим послужным списком, но то был Вьетнам. Ты по уши увяз в дурацкой войне, на которую тебе было ровным счетом наплевать, тем более что главная задача состояла в том, чтобы остаться в живых.

— И я сумел ее решить. Ведь я здесь, не так ли?

— Помнишь, когда вы с бригадным генералом делились своими воспоминаниями о Вьетнаме и Корее, ты спросил, что мне известно о войне, и я ответил, что воевал всю жизнь?

— Ну и что?

— В том возрасте, когда мне полагалось водить девушек на танцы, я участвовал в войне, где полем боя были крыши домов и переулки, кружился вместе с британскими парашютистами в танце, удирая от них по канализационным трубам в районе Фолз-роуд в Белфасте, спасался бегством от отрядов Специальной авиадесантной службы по всему графству Южная Арма, а ведь этим ребятам нет равных.

— Что ты пытаешься мне доказать?

— А то, что после того как я переберусь через поручень на борт «Марии Бланко», чтобы забрать чемоданчик, я убью любого, кто попробует встать у меня на пути. — Диллон пожал плечами. — Я уже сказал, что способен сделать это, не колеблясь ни секунды, потому что я — плохой парень. А вот ты — нет, и слава богу, что это так, а не иначе.

Воцарилось молчание. Карни повернулся к Фергюсону, тот кивнул.

— Боюсь, он прав.

— О'кей, — неохотно произнес Карни. — Так тому и быть. Тогда я подойду к «Марии Бланко» как можно ближе и встану на якорь, а оставшееся расстояние мы с тобой преодолеем вместе на надувной лодке. — Диллон попытался было что-то сказать, однако Карни не дал ему и рта раскрыть. — И слушать ничего не желаю, как сказал — так и будет. К бакену у меня привязана вместе с «Капером» надувная лодка. Мы захватим ее с собой по пути.

— Хорошо. Пусть будет по-твоему.

— А если произойдет что-то непредвиденное, Диллон, я поспешу к тебе на выручку.

— Верхом на коне, трубя во все фанфары? — расхохотался Диллон. — Юг снова поднимется на восстание? Вы так и не смогли примириться с тем, что потерпели поражение в Гражданской войне.

— А Гражданской войны и не было. — Карни вернулся на ходовой мостик. — Ты, наверное, имеешь в виду войну за независимость Конфедерации.[17] А теперь — в путь.