Мыс Иерихон

— Делани, ты не допустишь, чтобы в твоем доме поселилась собака. За ней необходимо ухаживать. Это не горничная, и она не подаст тебе в кровать кофе.

— Всего на один-два дня. Пока кто-нибудь не примет его.

Я подняла щенка. Он не стал вцепляться в мою ногу. Это был просто теплый комочек.

— Сорок восемь часов, максимально. Он такой сладкий, прямо как пирожное.

Щенок лизнул мне руку и написал на блузку.

Я прополоскала блузку в раковине, отжала ее, подняла вверх и заметила на полке у вешалки для полотенец рукопись моего нового романа.

Ну по крайней мере первую его главу. Вернувшись на кухню, я увидела, что Джесси убирает тряпку и ведро. Он выглядел уставшим. Нужно было как-то отвлечь его внимание.

— Что ты думаешь о моем новом романе? — спросила я.

Если бы он был гекконом, то сразу взобрался бы по стене и спрятался в какую-нибудь щель.

— Он ужасен.

Я повернулась и направилась в спальню. Там, на тумбочке, были сложены книги.

— Давай-ка посмотрим, что здесь. «Журнал коллегии адвокатов Калифорнии», новая биография ФДР.[5]

Джесси тоже подъехал туда.

— Я читаю твою рукопись.

— «Военная политика: почему командованию необходимо развивать у людей низменные инстинкты?» О, и еще DVD. Америка состоит из послушных людей и придурков. — Я положила руку на бедро. — Ты прочитал не более девятнадцати страниц.

— Нет, прочитал.

— Это то, что лежит в ванной комнате.

— Нет, правда. Я прочитал ту часть, в которой умирают солдаты.

Я пошла на него. Он отъехал назад.

— Мужчины в жизни Роуэн. Ее любовники. Их всех убивают. Это ужасно.

Я продолжала наступать на него.

— Как?

— Как — что?

На лице у него появилось такое выражение, когда кто-то спрашивает: «Дорогая, это платье не слишком меня полнит?»

— Как они умирали? — спросила я. — Ну давай же, ведь врачи это объясняют.

— Ну… — Он заехал в угол и был вынужден остановиться. — Слишком много женского начала?

Я мрачно посмотрела на Джесси. Он затаил дыхание.

Я захохотала.

Он расслабился, заулыбался, а я пошла обратно на кухню и взяла коробку.

— Пойдем, собака. Поедем ко мне домой, где людям нравится хорошая беллетристика.

В моей кухне щенок дрожал в своей коробке и выглядел очень маленьким. Люк сидел на корточках и гладил его. Лицо у ребенка прямо светилось.

— Как его зовут? — спросил он.

Только дай им имя, и скоро ты уже будешь помещать на рождественские открытки их фотографии с колпачками гномиков на голове.

— Как нам следует назвать его?

Люк задумался и наклонил голову.

— Олли.

— Так тому и быть, — кивнула я.

Люк приподнял щенку уши. Я улыбнулась Брайану.

— И не думай. Собака нужна мне не больше, чем канал для контрабанды марихуаны, — сказал он.

Я перестала улыбаться.

— Хорошо. Тогда окажи мне другую услугу.

— Какую?

— Образно говоря, нам нужно нагнать страху на Пи-Джея.

— Образно нагонять страх? Это я умею.

— А мне казалось, что ты умеешь только сеять смерть с неба.

— Нет, это мое наказание.

— Превосходно. Я хочу нагнать на Пи-Джея такого страху, чтобы он наконец заговорил.

Когда Пэтси Блэкберн открыла дверь, я услышала хохот, сопровождаемый возбужденными голосами. Пэтси была в свитере с высоким воротником. На шее — шесть золотых цепочек. Она была очень оживлена.

— Заходите, присоединяйтесь к нам. Здесь собралась семья жениха, — сказала она.

Так оно и есть. На конец недели назначена свадьба ее племянника. Хоть я и была включена в свадебную свиту, с будущими молодоженами я не была знакома. Стол в столовой был завален остатками лазаньи. Когда мы вошли, радостные голоса слегка затихли. Кейт Блэкберн встал и протянул руку Брайану.

— Капитан третьего ранга Делани, я полагал, что вы все еще в Пентагоне.

Кейт передал своим сыновьям характерные для него строгий взгляд и рост, хотя со временем, казалось, он постепенно терял эти качества. Это был аккуратный и вежливый человек, проводивший все свое рабочее время на складе фирмы, продавая скоросшиватели и печатную бумагу.

Он представил нас. Родителей жениха, сестру Пэтси Диди и ее мужа Чака Дорнана, отличавшегося сугубо манхэттенской утонченностью. В Санта-Барбаре у них был зимний дом. Их сын Дэвид радостно улыбнулся нам. Невеста, Каролина Пил, вела себя подобно застенчивой девушке в розовой кашемировой шали. Она не съела ни кусочка от своей лазаньи. И только когда Кейт представил меня как подругу Джесси, она отпустила руку Дэвида, за которую крепко держалась.

— Вы моя подружка, — произнесла она. — Потрясающе!

— Аварийная замена невесты прибыла в ваше распоряжение для дальнейшего прохождения службы, — со смехом доложила я.

Она оглядела меня с ног до головы.

— Вы уже примеряли платье?

Каролина пригласила меня в свою свиту по одной-единственной причине: мои размеры соответствовали платью ее близкой подружки, которая попала в больницу из-за того, что неделю назад она упала со своего пони для игры в поло.

— Моя примерка назначена на четверг, — ответила я.

Дэвид откинулся на стуле, покачиваясь.

— Вы философ-моралист?

— Нет, скорее, я писатель-фантаст.

Две пары удивленных глаз уставились на меня.

— Моя сестренка была далека от университетского женского клуба, — пояснил Брайан.

Пэтси громко засмеялась.