Мышь № 313

— Заткнись, Драм! — цыкнул на него Лайр. — Мыши уровня обслуги тоже пройдут через корректировку памяти. И я им назначаю ежемесячную плату из казны семьи. А поскольку у нас их в излишке, и используются они не всегда по назначению, — бросил он грозный взгляд на притихшего Оскара, — их численность придется сократить. Клара, возьмешь это на себя? Каждой уволенной мыши должно быть выплачено выходное пособие, размер которого мы с тобой согласуем завтра.

— Как скажешь, — пожала плечами Клара. — На этом все?

— Да. Все свободны, — кивнул Лайр, и братья-сестры тут же начали поспешно покидать кабинет. — Отец, Оскар, задержитесь, — те нехотя вернулись. — Вы же понимаете, что я слов на ветер не бросаю и теперь буду бдительно следить за порядком в доме?

Вир припечатал его тяжелым и долгим взглядом, а потом тихо произнес:

— Какой ты демон после этого. И главное, как давно ты настолько переменился? — прищурился он. — Подумай об этом, сын, — встал и покинул кабинет. Удерживать его Лайр не стал.

— А ты? Все понял? — обратился Лайр к Оскару.

— Я понял, что ты придурок, братишка, — выплюнул тот.

— Зато в моих руках власть, — добродушно рассмеялся демон. — Ничего, привыкнешь, — и кивнул брату на дверь.

Когда кабинет опустел, демон откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Отец ошибается — он не переменился, но и жить как раньше больше не мог. Слишком много беззакония окружает его в последнее время. И где? В собственном доме. Рано или поздно об этом станет известно властям, и тогда они рискуют лишиться всего. Странно, что отец об этом не думает. Стареет что ли?

И еще в одном ошибался Вир — в том, что считал его отличным от себя. Он же сам и воспитал эту жестокость в сыне, которая порой вырывалась наружу из-под тотального контроля. И сегодня ночью, когда мышь оседлала его, когда в ее сияющих зеленью глазах он прочитал такую неприкрытую ненависть вперемешку с желанием, Лайр едва сдержал демона. Если бы тот только вырвался наружу!.. Лайр испугался, как никогда еще не пугался, ничего. Он едва не убил ту, что стала его личным наваждением, о ком он думал каждую секунду, образ которой неотступно преследовал и наяву, и во сне. А может быть, стало бы легче, убей он фею?

Нет! Лайр тряхнул головой и открыл виртуальный канал связи. Нужно отвлечься от навязчивых мыслей и видений. Да и следует сообщить Генту о принятом решении.

Тихо как в склепе. И так же темно и мрачно. Я брела по жилищу демона, и мысли эти не отпускали. Просторно, чисто и так пустынно. Как можно так жить? Вспомнился собственный дом, который даже по ночам наполняют звуки: скрип половиц, странные шуршания (мама в детстве говорила, что это духи умерших навещают по ночам живых, что не стоит бояться чего-то, только потому что это кажется нам таинственным, непонятным), вздох ночной птицы за окном, в которое врывается легкий ветерок и тоже рождает звуки. Лишь луна ведет себя все время одинаково. Она и сейчас, в огромном замке демона, запускала свои лучи в окно, но и те бесшумно скользили по черному плиточному полу, выхватывая из темноты фрагменты стен и мебели.

Я прижала руку к карману джинсов, где покоился рунный рисунок. В просторном и практически пустом холле остановилась. Из него вело множество дверей, в самые разные комнаты. Казалось логичным и на улицу попасть именно из этого помещения. Только бы у меня все получилось.

Карандаш на бумажке местами стерся, там где фея, что чертила руну, явно поторопилась, но линии все равно угадывались, и я принялась старательно выводить их на стене, используя пыльцу. Из-под пальцев появлялся светящийся рисунок. Не самая сложная руна, но какая же она мрачная, демоническая. Руны фей отличались легкостью и прозрачностью. Эта же казалась мне тяжелой, даже выводилась с трудом, и пыльцы приходилось тратить в два раза больше, чтобы она отчетливо проступила на стене.

Когда поставила последний завиток, замыкая руну, замерла и прислушалась, словно появление двери должно было сопровождаться каким-нибудь звуком. Ничего не происходило, руна не работала, и отчаяние не заставило себя ждать. Фея ошиблась, да и не странно это. Невозможно запомнить руну в точности, увидев единожды. А может быть, ошиблась я и неправильно начертала ту?

Стряхнув пыльцу со стены, я еще раз внимательно вгляделась в рисунок и снова принялась за работу, стараясь соблюдать малейшие пропорции.

Рука подрагивала от напряжения, и пыльца щедро сыпалась на пол. Я волновалась все сильнее, словно от того, получится ли правильно воспроизвести рисунок, сейчас зависела моя жизнь. Все мысли были сосредоточены на руне, наверное потому и не заметила появления демона. А когда его низкий и тихий голос раздался очень близко, и я спиной почувствовала его присутствие, страх буквально парализовал — так и замерла с рукой на стене, чувствуя, как демонический жар начинает пропитывать меня, пробирается под кожу, опаляя, высушивая.