Мышата из старого замка

Когда Харон получил Сонину кассету, он просиял и пригласил Джона поскорее на плот. Он не отталкивался шестом, плот шел своим ходом. Харон вытащил из-за пазухи черную коробочку, пощекотал ее двумя пальцами, и коробочка тогда оказалась живая.

- Да, - сразу же согласилась она.

- Аид? - непонятно спросил Харон. - Кассета у меня.

У коробочки дрогнул голос.

- Как?

- Я сейчас привезу - в баньке посидим. Обсудим.

- Ты с ней в баню ходишь? - уточнил Джон.

Малыш спрятал коробочку и посмотрел на него совсем ласково:

- А ты ничего, пацан... Сейчас приедем - награда тебе будет. Аид тебя в Коридор не пустит. Ты нам живой пригодишься.

- Но мне надо, - серьезно сказал Джон. - Я... страшно, конечно, но я ведь обещал ребятам.

- Ну ты даешь! - удивился Харон. - Да ребята поймут, если ты, чисто, по-человечески...

Джон не ответил.

Они выбрались на берег.

На берегу их ждала Соня, и с ней - "эр-джи-один". Как она здесь оказалась?

- Ты отдал им кассету, - сказала Соня презрительно. - Ты предатель. Ты умрешь первым.

Она навела оружие на Джона, и он увидел черную дырочку, как маленький круглый коридор.

- Нет, - одними губами сказал Джон. Он хотел закричать, как тут все несправедливо, что он только хотел спасти Левку, и вообще он из Замка Добрых Зверей, но смог только сдержать слезы - а без них ничего крикнуть не получилось.

- Назад, Соня! - тонким голосом приказал Харон. - Брось свою игрушку и уматывай - твоя игра окончена.

Он стоял в двух шагах и держал такой же эр-джи, только, наверное, "два". Когда успел?

Соня дрогнула.

- Не торопись, Харон, - прозвучал вдруг уверенный мужской голос. Из-за дерева вышел широкоплечий человек с "эр-джи-три".

- Браун! - с восторгом выдохнула Соня. Харон бросил оружие и погрозил им кулачком.

- Аид за все вам отплатит, придет только время!

Браун усмехнулся:

- Вы проиграли. Аида навестили его старые товарищи по "Маджестику сорок шесть".

- Браун! - снова выдохнула Соня и поцеловалась с мужчиной долгим поцелуем. - Погоди... А что делать с предателем?

- Тут только его призрак, - решительно сказал Браун (он, видимо, не умел говорить по-другому).

Конечно! Джон был не дурак. Он на минуту оставил свой призрак на берегу, а сам давно уже сделал ноги. Хватит с него "эр-джи"!

Он только успел услыхать, как взахлеб заплакал Харон, и как Соня говорит ласковым голосом:

- Не плачь, Джейкоб. Зато мы скоро поедем к двоюродной тете в Дисней-Лэнд.

Вокруг кренились и падали этажи пространств.

Все, он пришел, куда надо...

Джон оглядывался, и перед ним то там, то тут мелькал призрак невидимой двери, похожий на рисунок спичкой по предгрозовому воздуху. Джон упал, толкнул дверь руками и головой, но она ускользала куда-то, пока он не нашарил дверную ручку. Тогда он ее повернул, и... исчез!

- Телевизор сломался, - сказала Челка. - Ничего сделать не могу.

- Наверное... про Джона лучше пока не думать. - Пенка опустила голову. - Чтобы не мешать ему.

Пока я болел (вернее, спал волшебным сном), происходили с нашим Замком всякие странности.

Ушли последние звери (только коза Сара осталась, и коты) и увели своих деток. Кто-то в лес, кто-то к Говорящему Компасу - спросить дорогу в другие места. Челка проводила их, и вернулась еще более злая... нет, еще более печальная, чем в первый раз. В ответ на вопросительные взгляды хмыкнула:

- Не-е... нельзя пройти. Я вообще могу однажды не вернуться. Останусь в своих... "владениях".

Мы не посмели ее расспрашивать.

Вечером из всех щелей слышалась возня и мышиный писк. Мы, в принципе, на мышей не злимся, но за несколько часов эта кутерьма мне надоела. И спать мешает, и вообще.

- Что там такое? - воскликнул я, садясь на кровати.

- Это мыши устроили митинг, - ответили коты Яру и Шарик. - Маленький мышонок ушел из дому. Молодежь нынче самостоятельная стала...

- Они сначала думали, что я его... как это... ну, унес, - смущенно сказал Яру, бывший дикий кот. - Я давно уже никого не уносил - обидно.

Судьба этого мышонка осталась неизвестной в Замке. Хотя можно было догадаться, кого он пошел догонять - после всех нас!

Откуда-то появились в Замке непрошеные гости. Пиф называл их "колбаски"; девчонки именовали сначала - пушистиками, а потом, когда познакомились с ними получше - вонючками. Зубастик применял к ним выражение "опять оно, это самое".

В общем, это самое в небольшом количестве разгуливало по замку, изредка всплывая кверху и телепаясь в метре над землей. Оно также умело ползать по стенам вверх-вниз без видимых усилий. В темноте оно немножко электрически светилось и пахло чаем с молоком.

Мы любим чай с молоком, поэтому ребята сначала их терпели, потому что "это самое" не вползало в комнаты, не воровало вещи и вообще не мешало. Потом, когда Катька испугалась на лестнице, гостей призвали к ответу.

Катька проверила, как я сплю, и стала спускаться. И тут как завизжит! Все прибежали, думали, со мной что-нибудь. Но Катька сидела на ступеньках и только бессильно тыкала пальцем в темный угол, показывая, что ее напугало.

- Обыкновенная "колбаска", - хмыкнул Пиф.