Мышеловка а-ля 90-е

Чуть позднее обезьяне захотелось самку. Андрюха был не страшный, но девчонок почему то совершенно не привлекал. По крайней мере тех, кого он очень хотел привлечь. Тогда неуёмное желание вылилось в новую форму агрессии. Теперь он стал бить девчонок. Не то чтобы он отправлял их в нокаут, ему хватало толкнуть, швырнуть, пнуть, в конце концов, оскорбить. Его выходки становились всё более оскорбительными и вызывающими и проделывал он их довольно часто и у всех на виду, пока унижение девчонок не стало задевать самих пацанов. Давид, познавший неограниченные возможности длинных рук и тяжёлых кулаков, мгновенно осаживал того, кто делал ему замечание, предлагая выйти и поговорить. Дамский заступник оказывался в ловушке. Он не мог спасовать перед девчонками, и вынужден был согласиться на дуэль, в которой ему мало что светило, кроме ярких фонарей под оба глаза. Первой жертвой такой дуэли стал тщедушный Мышка, которого Давид уложил буквально за одну минуту. Но жертва Мышки была не напрасна. Он положил начало целой череде дуэлей.

Парни оценили подвиг Мышки, который не убоялся вступить в схватку с Давидом и теперь многие хотели примерить на себя шкуру героя. Дрались каждый вечер после уроков в садике, который был расположен напротив школы. Давид был непобедим, но постоянные наблюдатели дуэли, в числе которых был и ваш покорный слуга, всё больше склонялись к той мысли, что побить его всё-таки можно. Мне стало казаться, что с каждым проведённым боем Давид хоть чуть-чуть, но теряет свою мощь и уверенность. Каждый побитый пацан из школы или двора забирал у него по капельке силы, пробивал брешь в его защите.

Однажды на бой с Давидом решился и я. Я был так себе драчун, и не имел к Андрюхе никаких личных претензий, но не вызвать его я не мог. Это было что -то из разряда типа, прыгнуть в речку с вышки, или перейти глубокий овраг по тоненькой скрипучей доске. Я хотел преодолеть свой страх, который во мне несомненно присутствовал.

Бой обычно назначался на следующий день, и у меня было время, чтобы подготовиться. Закрывшись в своей комнате, я весь вечер махал ногами, воспроизводя все удары и вертушки, которые видел в фильмах с участием Джеки Чана. Мой план состоял в том, чтобы налететь на Давида, как ураган и сразу же нанести ему несколько ошеломляющих ударов ногами. В моих планах было победить Давида в первые же минуты боя. Всё бывает красиво в наших представлениях. Так я с криками наносил настолько сокрушительные удары воображаемому Давиду, что с одной вертушки снёс трюмо и разбил в нём одно зеркало, за что получил жуткого нагоняя от отца.

Уже с годами я стал понимать, что мои представления о том, что будет, разительно отличаются от реальности. Это сейчас я знаю, что чтобы я не запланировал, или представил, или не исполнится, или случится с точностью до наоборот. Я уже давно исключил из своего лексикона такие фразы как «я планирую», «в моих планах…» или «как я себе это представляю…». А тогда мне казалось, что всё будет точно так, как видится в моей голове. Давид будет стоять вот здесь, я прыгаю и моя нога попадает ему в область солнечного сплетения. Эх…даже жалко, если всё закончится с одного удара.

Но, как я уже сказал, всё вышло иначе. И день оказался не солнечным, как я его себе представлял, а пасмурным, и Давид был не в серой, а в светло голубой рубахе и драться пришлось не там, где обычно проводились все спарринги. В этот вечер сторожу приспичило красить именно ту беседку в садике, возле которой всё происходило, поэтому место поединка было перенесено на сквер возле школы.

И первый мой удар, на который я делал ставку, не удался. Я прыгнул так, как и задумывал, но не рассчитал, что Давиду достаточно сделать всего один шаг назад, чтобы мой план рассыпался в пух и прах. Разящая нога пролетела мимо. Следующие удары ногами, которые я пытался нанести встречали препятствие в виде стальных рук Давида, которые он выставлял навстречу. После двух трёх безуспешных ударов у меня появилось ощущение, что я пытаюсь запинать железобетонную конструкцию. Мои ноги врезались в стальные уголки и арматуру, что вызывало дикую боль. В моих глазах стояли слёзы и я невольно морщился от боли и обиды, а Давид ещё и не начинал. Я уже понял, что ничего не выйдет, а он и не думал начинать. Я с криком отбивал ноги о железные кости Давида, но он не спешил приводить в действие свой кривошипный механизм. Наверное он не испытывал ко мне достаточно ненависти, чтобы захотеть почувствовать, как стальной кулак деформирует мою черепушку. Я же во всей его невозмутимости, видел только издёвку, улыбку кота, который наслаждается игрой с мышкой. Чем дольше Давид не предпринимал никаких попыток атаковать, тем больше я распалялся. Я обзывался, обливал его словесными помоями и раз за разом бросался в очередную атаку.