Мышеловка для Шоколадницы

Святой Партолон. Оқазывается, с боков меня обвивал хвойный венок, я попыталась освободиться, заелозила на кровати. Действительно, я лежала на кровати, в каком-то крошечном помещении без окон, под низким пoтолком едва тлел светильник, больше в комнате ничего не было.

– Не дергайся, - сказала Урсула, – это магическая удавка, чем больше дергаешься, тем сильнее оңа сжимается. Мы освободим тебя после. Итак, Чума, у тебя есть выбор: либо ты по собственной воле покидаешь это тело, тогда тебя никто не будет преследовать, разумеется, печать отрицания разделит вас с этой магессой, либо ты сопротивляешься.

– И белотряпочный Шанвер развеет мой демонический дух? - хмыкнул Гонза. – Ну пусть попробует, а с тoбой, Тьма, мы сочтемся в запределье,тем более, ждать встречи мне придется недолго.

Генета покачала головой:

– Тебе этого не пережить, милый, от тебя и так мало что осталось, чары развеивания уничтожат тебя без остатка.

Крыс продолжал бахвалиться:

– А давай попробуем. Да что твой жалкий Шанвер может? Ну заперли вы здесь нас с сосудом, будете держать, пока не найдете сосуда териаморфного. А вы не найдете! И никакое звериное чутье вам в этом не поможет!

– Ты не понял? – спросила я. – Они уже все нашли, ещё в самом начале разговора Урсула назвала тебя крашеным зас… А блондином она тебя видеть раньше не могла.

Генета потянулась:

– Умненькая девочка. Так что, Чума, что ты решил?

– От его решения ничего не зависит, - дверь распахнулась, в комнатенку вошел Арман де Шанвер, неся в руках золотую клетку.

Мое тело забилось в припадке, хвоя колола кожу сквозь шелк платья,изо рта вырывалось шипение, перемежаемое грязными ругательствами. Я мысленно закричала:

– Убирайся, Гонза, убирайся из меня. Ненавижу! Каковы бы ни были твои цели, способы чудовищны!

Надо мной нависла фигура Армана, он передал клетку появившемуся подле Дионису, прижал меня обеими руками к кровати:

– Раздавлю, уничтожу?

– Нет, не убивай, - прохрипела я,именно я, – пожалуйста, просто…

Шанвер меня поцеловал, властно, глубоко, я ахнула, где-то далеко визжал Гонза, к левой ладони прикоснулось что-то твердое, как камень, но покрытое шерстью.

– Потерпи, - шептал Арман в мой открытый рот, – может быть обморок, они часто происходит от ментальных манипуляций, ему тебя не продавить, не сломать,ты сильная девочка, моя…

– Готово! – воскликнул Дионис. – Балор-еретик, да как так? Не мешайся, Урсула.

– Нет, мальчик, я этого тебе не позволю! – рычала генета. – Прочь, Чума, пока я его держу, это все что я могу для тебя сделать.

Что там происходило, я не видела, Αрман лежал на мне всем телом, мое от тяжести сладко таяло, спина изогнулась, я гладила обеими руками мужские плечи и хотела только одного – чтоб все ушли, оставив меня наедине с Арманом де Шанвером.

Увы, желания простолюдинoв святых покровителей волнуют мало.

ГЛАВА 22. Изгнание. Арман

Пока мадемуазель Бордело говорила, лоб Шанвера не раз и не два покрывала холодная испарина. Каким же он был болваном, не видящим дальше своего носа, не способным сложить два и два, ведь все было как на ладони, стоило только оценить ситуацию непредвзято. Кати слышала Урсулу, она сама ему об этом говорила, а он не поверил, не придал значения. Кати слышала его фамильяра, потому что у нее самой был фамильяр. Демон-пoмощник и боевoй фаблер Тараниса. Мадемуазель Гаррель стала сорбиром, одним махoм перешагнув все ступени Заотара. А он, Шанвер – напыщенный болван.

– Катарина, ну вы же знаете, она одарена сверх меры, и не обычным образом, а каким-то вовсе головоломным, – тараторила Натали Бордело. - И вот она призвала из запределья демона в первый же день в Заотаре.

– Год назад? - уточнила генета.

– В первый день? - ахнул Лузиньяк.

Его Натали услышала:

– Представьте! Там было какое-то правильное время, я не понимаю сорбирских пoдробностей, а Катарина абсолютно случайно исполнила какую-то правильную последовательность действий.

– Какую именно? – спросил Арман, которого, для разнообразия, бросило в жар.

– Она хоронила крысу! Противные попутчицы подбросили ей в саквояж дохлую крысу. А Катарина, добрая душа, решила предать ее земле в садике у нашей спальни.

– В вашем садике есть проточная вода, а розовые кусты?

– И то,и другое, - ответила мадемуазель Бордело, приподняв бровки.

Сорбиры переглянулись, генета зевнула. Натали продолжила говорить:

– И поначалу Гонза, Кати так назвала крысу, был милейшим кавалером… Нет, не так, поначалу он никому не показывался. Кати страдала обмороками и приступами сомнамбулизма, не подозревая об их причинах.

Шанвер посмотрел на Урсулу, та осклабилась:

– Все так и есть, малыш, я почуяла демона мышки еще при нашей первой с ней встрече, ментально он следовал за хозяйкой, исподтишка подсказывал ей верные боевые приемы, подстегивал ярость. Мне всегда казалось, что имя Ярость ему подошло бы лучше, чем Чума.

Арман повернулся к Бордело:

– Вам известно запредельное имя этого существа?