Мышеловка капитана Виноградова

— Товарищ генерал! Михаил Анатольевич…

— Твоя инициатива была? Докладывал кому?

— Нет. Не успел… Я Виноградова разрабатывал, но вчера от моего… ну, коллеги из контрразведки поступила команда прекратить. Взамен они слили информацию о Лобове, сообщили, что здесь будет, есть возможность…

— Отличиться?

Пограничник молчал.

— Отличился! Знаешь, подполковник, дурак с инициативой — он ведь самый опасный.

Опять молчание.

— И какие будут предложения?

— Есть один выход. Подходящий… — открыв рот, Виноградов заговорил неожиданно легко. Разглагольствовать, лежа на полу в скрюченном состоянии, было унизительно, но упускать момент — еще хуже.

Сидящие за кухонным столом собеседники сверху вниз следили за телодвижениями встающего капитана. Несмотря на разбитое окно, сквозняк еще не до конца выветрил кислый запах «черемухи».

— Слава Богу, очнулся! Одним покойником на совести товарища Теплухина меньше.

Пограничник набычился, ожидая дальнейшего развития событий.

— Расстегни! — велел ему Виноградов. Подполковник подчинился.

Растирая затекшие в наручниках руки, Владимир Александрович уселся на свободный табурет:

— Ручку бери, ублюдок. Записывай!

Михаил Анатольевич подумал и кивнул:

— Делай, подполковник.

Дождавшись, когда Пограничник будет готов, Виноградов начал:

— Так, значит… «По сообщению пресс-службы Главного управления внутренних дел сотрудниками Регионального управления по борьбе с организованной преступностью во взаимодействии с представителями налоговой полиции и Оперативного отряда милиции проведена операция по обезвреживанию находившегося в розыске особо опасного преступника Лобова. Лобов, пробравшийся в квартиру известного своими разоблачительными газетными материалами об отечественной мафии журналиста А. Валентинова, зверски убил его, однако был заблокирован в помещении. Переговоры с бандитом к положительным результатам не привели, в ходе штурма Лобов был убит. На боевом посту погиб оперуполномоченный РУОП Тарасевич, ранен один из бойцов группы захвата… Ряд участников операции представлен к правительственным наградам и поощрениям правами начальника Главка».

— Да-a, Саныч… Умеешь. Что есть, то есть!

— Можно еще про содействие со стороны Следкова и его Ассоциации, но…

— Да не стоит. Им потом среди своих не отмазаться будет. Пусть лучше считается, что Папа с Минаевым в это время где-нибудь вообще в другом месте… Ни сном ни духом! Поняли, подполковник?

— Хорошо…

— Хорошего мало. — Виноградов прикрыл глаза: талантливый, веселый Петрович, настоящий мужик Лобов, тот опер из регионалки, Сережа Тарасевич, с которым и раньше сводила судьба…

— Мертвым не поможешь, капитан. Думай о тех, кто пока еще… О себе думай!

«Я опишу, я обязательно опишу это, — звучало в мозгу Виноградова. — Я расскажу, как все было…»

Из-под стиснутых век упрямо сочились слезы — очевидно, сказывалось остаточное воздействие газовых гранат.

«…Но люди возлюбили тьму более, нежели Свет, потому что дела их были злы».

Ин. 3, 19.

Пустые хлопоты

…Если возникла необходимость тихо спустить газы, следует раздвинуть пальцами ягодицы и затем, чтобы не выдавать себя запахом, быстро развеять запах махами ладони, не производя при этом шорохов.

А. П. Медведев. «Рецепты выживания для лазутчиков»

— Сегодня потащут! — с загадочной уверенностью заявил Синицын. Дымчатое солнце уже выкатилось в пространство между вершинами и из последних осенних сил пыталось прогнать с перевала холод прошедшей ночи.

— Зуб даю — сегодня они эту гадость через нас попрут! Крайний срок. Контракт…

Виноградов лениво приоткрыл один глаз, но промолчал — спорить не имело смысла. Считалось, что из чисто вымытых окон местного УВД виднее. Поэтому Сережа Синицын, прикомандированный к сводному отряду питерским Управлением, уже третьи сутки торчал здесь, изображая перед населением столичного корреспондента: щелкал пустым «Зенитом», приставал ко всем с вопросами и старательно чиркал что-то в красивом кожаном блокноте. Он оброс бородой и выглядел полным идиотом, что вполне вписывалось в образ и, по мнению начальства, должно было обмануть «их» разведку. Ведь, кроме следователей и журналистов, русских без погон здесь не было со времен прошлогодней резни.

— Эй, кто там! Готово все, идите завтракать!

Виноградов повел носом и приоткрыл второй глаз — из-за осыпавшегося дувала робкий дымок доносил запах куриного концентрата; встал, потянулся. Подхватил прислоненный к сырым и холодным камням автомат:

— Пошли, писатель…

Синицын уже держал наготове глиняный кувшин.

— Давай полью! А потом ты мне.

Фыркая под ледяной струей, Виноградов подумал, что хоть с этим-то на кордоне проблем нет: горный источник, чудо природы, исправно снабжал служивый люд и путников кристально чистой и вкусной водой. Говорят, со времен Тамерлана…