Мышеловка на Эвересте (СИ)

— Мне сложно говорить о естественности. Она изнутри не просматривается.

— Да разницы то всё равно нет. То, что внутри делает то, что снаружи и условно отделяет. Но лишь условно.

«Дикие кошки сатаны»

Подиум горел сумеречным огнем алчного желания, воплощенного в отточенных, изящных, пропорциональных как геометрия, матовых моделях, несущих шлейф гламура, завораживающего взгляд своим колдовством. Математика пропорций желания будоражила представление существования, сметала реальность физиологии, впивалась в душу жалящей пчелой нежных крыльев абсурда, отметающего рациональность, ломая волю и целуя алым цветком страстного безумия. Бездонность глубины черных глаз сиреневого взгляда фиолетовой вспышки женской стали, ломающей волю нижних ступеней, жаждущих понять верхний полет, гипнотически ковало кокон волшебства, сияющий мерцающим холодным светом Зла, притягивающего магнитом совершенства и божественности. Ложь страсти, никого не обманывая и открыто говоря о себе ценой безумного полета воображения, соединяющего несоединимое и рассказывая лишь ему свой тайный код, закрытый для непосвященных, смертельный для приобщенных, холодно-нейтральный для Жрецов, естественно-целующий для Жриц, втягивающе-убийственный для Жертв, очаровательно бессмысленный для роботов, целостно-колдующий для сгустков энтропического клубка накопленных возможностей, сметающих соперников железом воли врожденной силы Верха, падающего под сметающим огнем сиреневого субсинтетического счастья, прорывающегося сквозь оперативную Волю, отключившую оперативную память, останавливающим время и цветущего цветком Смерти, заменившего ушедшую Жизнь, в том виде как она есть, целующего своих адептов волшебной обволакивающей красотой геометрического самоубийства. Полутональное одноразовое счастье держало время силиконовой цепью восторженности, экспонации, экстаза, безумия, божественности, дьявольского наваждения, сатанинского совершенства и дикого генетического желания соединения и совокупления невозможности с надеждой и возможности полета, отметающего неизбежное падение. Дикие Кошки Сатаны, алмазной россыпью торжества единения совершенства превосходства и желания держали стальной цепью остановившуюся Волю Верха, упавшего и теряющего ориентирование себя сквозь Вселенную звездного взрыва.

Совершенство адских коллизий самоубийства трезвого ощущения реальности гипнотически гнало желание мотыльков в пламя огненной лавы маяка невозможности.

Ничто не может быть прекрасней чистого, неприкрытого, совершенного Зла, кидающего свои равнодушные блики на безликое Добро, притаившееся в глубине уголка уютности теплого дома света. Добро всегда Есть.

Но абсолютное совершенство - это Зло! Магия полета этой Принцессы тьмы заставляет множество душ творить немыслимые сопоставления и немыслимые совокупления во имя немыслимой бессмысленности самой Принцессы, нисколько не умаляющей её торжества и величия.

Лазурь голубизны темной истомы сумрака желания сковывает коконом Любви Зла мотыльков, летящих на мираж, который всегда на расстоянии взгляда, и всегда рядом. Стоит лишь спрессовать желания роботов в таблетки невозможности ощущения плоти, которой не быть, и ты уже там, во тьме неистовости Кошки Сатаны.

Вампиризм подиума втягивает внимание со сладострастием любовницы, горящей в пламени безумия ночи страсти вне времени и вне разума. Вампиризм подиума сакрален не менее молитвы преклонения перед Смертью. Вампиризм подиума - молитва, воспевающая Жизнь, и столь же отличен от обрядов мирской суеты страха церковного колокола рабства, сколь принят и постижим только душами, отрицающими и Сатану и Создателя, считая себя и тем и другим в одном лице. Вампиризм подиума воспевает священный Гламур как элитное счастье бабочки, горящей в пламени Жизни, и смеющейся Смерти в лицо, как истинной служительнице Добра, вопреки неуемной страсти Зла, несущего свой сумеречный свет готическим облаком счастья одиночества, соединенного с самим собой.

18

— Условность действительности, при понимании этого, делает смысл всего бесконечным, вот в этом и заключается вся прелесть этого понимания, - добавил блондин, кутаясь в ауру кубинских мулаток и прищурившись, рассматривая представителя, снова направившего действие в сторону своей крошечной рюмочки.

— В таком случае и я условен, - сказал представитель, прицелившись в водку и вникая в релаксацию безмятежности.

— Конечно! - усмехнулся небритый. - Как, впрочем, и я. Ну и что? Это что-то меняет для вас?

— Для меня - нет.

— Тогда какая разница?

— Ммм... - прицельно направил водку, поставил рюмку и закончил: - Да... Наверное, никакой.

«Венецианская любовница»

— Я не знаю, но каким-то образом мне видно, когда ты говоришь неправду.

— Милая, я тебе никогда не вру.

— Но, может быть, неправда сама как-то проходит сквозь тебя и начинает действовать самостоятельно?

— Господи, что это ты такое говоришь? Какая ещё неправда? И как это - действовать?