Мыши

Я видела, как мама выпрямила спину и подтянулась. Она знала, что он не мог найти в доме никаких улик: она сама позаботилась об этом, расставила все точки над «i». Но у меня вдруг возникло страшное предчувствие, я уже знала, что сейчас скажет шантажист, и почувствовала, как задрожали колени.

– Я видел, как в то субботнее утро вы отправились в город по магазинам, так что в следующую субботу приехал сюда, полагая, что это у вас еженедельный ритуал. И точно, около десяти утра я увидел, как ваша машина проехала мимо и вы вдвоем щебетали, как канарейки. Так что я подъехал к дому и вошел.

– Как вы попали в дом? – ужаснулась мама.

– Пол, может, и нес ерунду, но он не ошибался насчет окон в этих старых домах – их действительно легко взломать. Я заметил, что вы уже поставили новые замки на окна. Очень разумно. Как бы то ни было, я обшарил весь дом, но не смог ничего найти. Дом был чист как стеклышко, и я уже почти сдался, сказать по правде, когда вдруг нашел это…

Он подался вперед и полез в задний карман, при этом его лицо приобрело нездоровый оттенок, а дыхание стало тяжелым. Наконец он швырнул на стол розовую пластиковую карточку. Мама взяла ее в руки, явно ничего не понимая, и поднесла к глазам, вглядываясь в детскую подпись с глупыми завитушками и фотографию размером с почтовую марку, прежде чем – невольно поморщившись – догадалась, что это.

Она не смогла удержаться и бросила в мою сторону враждебный, укоряющий взгляд.

– Это водительское удостоверение Пола Ханнигана, – сказал толстяк. – Я нашел его наверху, оно было спрятано в шкатулке вашей дочери. Я сразу понял, что если оно здесь… значит, Пол Ханниган не вышел из этого дома живым.

Мама наблюдала за тем, как он пытается запихнуть водительское удостоверение обратно в карман. Казалось, она стала меньше ростом и из нее как будто выкачали весь воздух. Она тяжело опустилась на стул, словно боялась, что упадет, если не найдет опору.

Она терпела поражение от шантажиста, этой омерзительной лягушки-быка, что сидела напротив и гнусно ухмылялась. И, по иронии судьбы, удар в спину она получила от той, кого так отчаянно пыталась защитить: от меня. Это я вручила врагу ключ, позволивший ему проникнуть в нашу крепость, сломать столь тщательно выстроенную мамой оборону и вынудить нас сдаться. Она не могла скрыть своего горького разочарования, ощущения предательства.

– Было нетрудно догадаться, что произошло на самом деле, – сказал толстяк и самодовольно улыбнулся собственной прозорливости. – Вы спугнули Пола, когда он грабил дом, и завязалась драка. Каким-то образом девчонке удалось завладеть его ножом, и схватка закончилась для него смертельным исходом. Вы решили, что сможете скрыть следы преступления. Подумали, что всех перехитрите и будете спокойно жить дальше, как будто ничего не случилось. Но вы не рассчитывали на то, что придется иметь дело со мной, не так ли?

Он сцепил на затылке свои накачанные обрубки и откинулся на спинку стула.

– Бьюсь об заклад, он зарыт где-то в саду. Я прав или нет? – Он снова затрясся в противном смешке. – Да, я так и думал, – ухмыльнулся он, восприняв мамино угрюмое молчание как подтверждение своей правоты.

Он в упор уставился на маму, явно упиваясь ее страданиями. Мама уже давно вытащила руку из кармана, и она болталась безвольной плетью.

– Ну вот, – бодро произнес он, – теперь вы знаете все. Так ты собираешься платить мне двадцать кусков или мне все-таки черкнуть записочку ребятам в синей форме?

– Кому еще вы об этом рассказывали? – Мамин голос был хриплым и слабым.

– Никому, – спокойно ответил он.

– Как я могу быть в этом уверенной? – настаивала она. – Откуда мне знать, что вы не разнесли это по всем пабам? И что, если вы первый из полчища шантажистов, которые только и ждут своего часа?

– Тебе придется поверить мне на слово, – пожал он плечами, но, поразмыслив, казалось, понял, что этого недостаточно в данных обстоятельствах, и попытался предоставить дополнительные гарантии. – Послушай, любовь моя, – сказал он. – Я отмотал три долгих срока и каждый раз попадал за решетку по вине чьих-то длинных языков. С тех пор я научился держать рот на замке. И никому ничего не рассказываю.

– Почему вы так долго ждали, прежде чем прийти сюда? – спросила мама. – Ведь вы нашли водительское удостоверение… – она быстро прикинула в уме, – двадцать седьмого апреля… это почти месяц назад.

Он заговорщически подмигнул мне, как добродушный дяденька.

– А ее не проведешь, твою маму, не так ли? – Он снова повернулся к ней, и улыбка слетела с его губ. – Я лежал в больнице. У меня сердечко пошаливает. Месяц провалялся на больничной койке. Меня только позавчера выписали. Что ж, думаю, хватит разговоров. Так когда мы пойдем и снимем эти шесть сотен фунтов?

Мама словно не слышала вопроса.

– А как насчет родственников Пола Ханнигана? Его друзей? Они не будут его искать?

– У него нет родных, – отрезал он, явно начиная раздражаться. – Он был сиротой, во всяком случае, так он сам говорил. Сказал, что вырос в приюте.

– А друзья?