Мышиный Король (СИ)

– А у нас, между прочим, газ срезали за неуплату, – наконец-то сообщила мать, точно в этом была виновата именно Тонька. – Вот, топим углем всею зиму. Все ждали, когда денег пришлешь.

Словно в подтверждение ее слов, младшие перестали ныть и стали дружно кашлять.

– Ты о будущем-то вообще думаешь? – поинтересовалась мать таким тоном, словно это будущее зависело лишь от того, думает о нем Тонька или нет.

 Вместо ответа  та лишь отвернулась к окну. Ей не хотелось, чтобы кто-нибудь видел, как она плачет.

«И чего они на меня все окрысились?»  – недоумевала девушка.

Теперь свергнутой королеве было уже совсем не до бриллиантов.

– Ладно, ложись спать. Завтра разберемся, – велела мать и кинула ей на топчан старое детское одеяльце.

Джонни, виляя хвостом, улегся с ней рядом. От него  воняло псиной, но рядом с ним было теплее. Тонька проворочалась всю ночь,  но так и не заснула. Когда же за окнами забрезжил рассвет, блудная дочь  решила покинуть родительский дом и отправиться автостопом в Санкт-Петербург. Когда-то, когда они еще были подругами, Варя рассказала ей,  что там есть  много заброшенных квартир, где можно кантоваться хоть всю жизнь.

Утром, когда все родственники еще спали,  у нее зазвонил мобильник. Это был Коршунов. Тонкая дала отбой, чтобы никого не разбудить, но Джонни залаял, а Коршун зазвонил снова.

– Чего тебе? – со злостью прошипела беглянка.

– Привет, Тонь. Слушай, нам надо встретиться, – помявшись, предложил он. – Ты где сейчас?

Большова  назвала адрес.

Однокурсник присвистнул:

– Ну ты и забралась!  Как туда ехать-то?

Тонька объяснила, что можно с Белорусского вокзала, а можно с Филей.

– Ладно, к трем  приеду, – пообещал странный Никитос.

– Ну, если тебе больше делать нечего, – пожала плечами сонная Тонька.

Он приехал к четырем  и объяснился с ее родителями. Сказал, что его послали ребята, с которыми она немного повздорила.  Сказал, что все преподаватели ее очень хвалят, и что она вообще пример для всех в колледже.

Тонька закашлялась от такого очевидного вранья, а мать, наоборот,  прониклась уважением к гостю:

– Ишь ты, какой хороший мальчик!

Им дали черствых пирожков на дорогу  и с радостью выставили за дверь.

Всю дорогу, пока они тряслись в холодном вагоне, Никита обдумывал «ситуёвину». Конечно, никто в столице Антонину Большову не ждал. В учебной чести, куда он вчера заходил, ее вообще обещали выгнать за прогулы и неуплату.

Коршунов почувствовал на душе легкую тревогу после того, как пропал Инок:  это произошло сразу после их разговора в «Забавинском», а значит, он как-то связан с его исчезновением. По-человечески он сочувствовал бедняге, на которого «поставили» в этом дурацком споре. По большому счету, он сам был виноват, что тогда все так закрутилось. Если б он тогда перевел дело в шутку или подкинул ребятам какую-нибудь идею насчет новой тусовки, то и не было бы никакого спора. Но Тонька сама была хороша!

«Да, она в тот момент была так хороша! – подумал Никитос почти с нежностью. – А теперь все  опять все через жопу!»

Когда она перестала ходить на занятия, то он сначала думал, что это просто так, совпадение. Ну, может, у нее на работе запарка или она вдруг подхватила ОРВИ.

Но срок пари подходил, а его соперница все не появлялась. Коротков и Карапетян стали перешептываться за его спиной, а вчера Варуш его спросил напрямую:

– Слушай, так что с вашим пари? Мы что смотреть-то будем?

У Никиты засосало под ложечкой. Его уже не в первый раз посещала мысль, что смартфоны нельзя давать кому попало.

Он рассказал Варушу анекдот про армянское радио, и тот похлопал его по спине.

А Тонька тем временем так и появилась.

Никитос попытался подкатить к Скрягину, но тот был зол, как черт. Аннушка тоже поджимала губы, когда он спросил ее  о Королеве. С остальными преподами и говорить было бесполезно. Такое поведение  ППС бесило второкурсника Коршунова: с ним обращались, как с несмышленышем, а ему уже было без пяти минут восемнадцать.

Вчера утром он попросил свою тетку оставить ему ключи от квартиры. Та уезжала в санаторий, и он решил провернуть гениальный план: пусть  Тонкая пока тут  поживет, а он тем временем подыщет для них нормальную хату. Его доходы теперь  вполне позволяли жить с комфортом, и он надеялся, что зеленоглазая сирена по достоинству оценит его рыцарский повыв. Для начала на станцует для него танец живота, а потом… Что будет потом, отважный рыцарь боялся загадывать, чтобы не сглазить.

– Блин, что делать-то? – пробормотал Никитос, снова покосившись на Тоньку.

Она дремала, надвинув капюшон на глаза. Она,  сто пудов, ждала от него мужского поступка.

«Чтобы быть крутым, надо иметь много бабла. Без этого никак,» – подумал рыцарь и с удовлетворением похлопал себя по бумажнику.

Орел Барсович, которого на самом деле звали Тельман Исмаилович,  три недели назад предложил ему поработать у него курьером. Съездив пять раз по его поручениям, предприимчивый  Никитос получил больше, чем за полгода работы в «качалке». Правда, ему надо было соблюдать большую осторожность, а в случае облавы всю вину взять на себя.