Мышкин. Малый город в большом туризме. Состояние, проблемы, продвижение, перспективы

В чем им необходима помощь? Мы сами сделали очень немало, но для следующего решительного рывка вперед в улучшении своей работы нам решительно не хватает своих собственных сил. Их не хватает ни на достойную реставрацию наших лучших памятников истории и культуры, ни на сбережение исторических центров от новой хаотической неуправляемой застройки, ни на приличное благоустройство. И хотя бы малые (но систематические!) государственные средства на это необходимы – ведь города-малыши, прорвавшиеся в туризм, выполняют важную общероссийскую задачу – они представляют гостям провинциальную Россию и это представление должно быть приличным.

Наконец, такая материальная помощь нас не только финансово поддержит, но и вдохновит, она подтвердит всему населению, что пассионарии вели его по верному пути и привели к реальной поддержке их общих усилий российским государством. И это, конечно, существенно объединит городское сообщество и оптимизирует местные общественные настроения. (И это уже не говоря о том, что таковая государственная поддержка качественно повысит в глазах местного сообщества достоинство и значимость памятников Наследия, укрепит самодостаточность и поможет уважению и любви к родному Наследию, уважению и любви ко всему родному месту).

Разумеется, государственная поддержка должна проявиться и в достойном признании за многими русскими городами звания городов исторических. Мировой науке и практике хорошо известно, сколь существенны такие оценки и такая статусность. Она – весомое содействие в продвижении, и она добрый союзник в созидательных делах («С именем Иван, а без имени – болван!»). Увы, сегодня, когда Россией историческими признаны всего лишь горсточка городов, рать российских «болванов» (или оболваненных мест?) бессчетно возросла. Так в замечательно богатой своей историей и культурой Ярославской области историческими городами, занесенными в Государственный реестр, сегодня признаны только три – сам Ярославль, Ростов и Тутаев. Ни знаменитый Углич, ни древнейший Переславль-Залесский, ни тем более Рыбинск, Мышкин или иные здешние города историческими не признаны. В этих странных обстоятельствах нам оставалось лишь печально улыбнуться: «Да, слава Богу, что хоть Москва-матушка в реестр исторических городов попала… А то ведь для чиновников и она нечаянно могла оказаться в числе городов-новоделов!»

Но мы излишне долго остановились на неблагополучностях, «идущих сверху». Может быть, мы вполне неправы и нами движет лишь общеизвестный антагонизм Провинции к Столице? И, коснувшись этих обстоятельств, нам нужно перейти к осложнениям и угрозам местного, внутреннего порядка.

Первое осложнение является общеизвестным и вполне понятным. В местном сообществе оказываются ясно видными два «лагеря» людей – одни много ли мало адаптированы к туризму, симпатизируют ему или же терпимо его принимают, а то и активно участвуют в нем. А другие уходят в оппозицию туризму, им не удается согласие с новыми ритмами и порядками жизни маленького города. Их раздражают толпы туристов, вольно бродящих по тротуарам и проезжей части улиц, их сердит празднично отдохновенный лад поведения гостей, они чувствуют себя в некоторой степени стесненными в своей полной хозяйскости по отношению к этим улочкам, площадям, переулкам. Порой это недовольство выплескивается на страницы местной газеты. И хотя принятие туризма и участие в нем гораздо массовей, но часть населения, негативно настроенная к происходящему, объективно есть.

Непростым обстоятельством оказывается внешняя кадровая политика. В успешно продвигающийся город неизбежно прибывают люди со стороны, желающие закрепиться здесь и работать в местном туристическом деле. Этот приток естественен и жизненно логичен, но по своей внутренней содержательности он не однозначен и способен нести определенные угрозы.

Люди, прибывшие со стороны, чаще всего имеют определенный опыт в массовых, в том числе и туристических мероприятиях. Они располагают устойчивыми, почти, как правило, тиражированными навыками и легко налагают их на местную действительность. Едва ли их можно упрекать в нечувствовании здешней особой интонации бытия и особой «мелодии» восприятия и показа местных скромных, но для нас дорогих ценностей. Чаще всего для них это, конечно, ценности, но не имеющие существенного (сердечного) отличия от ценностей любых иных малых российских городов. Они не виноваты, что тонкая нота эксклюзивности улетучивается, но она улетучивается, и на первое место незаметно выходят, например, архитектурные характеристики храма, а не выстраданность его создания.