Мысли

Невольные могильщики с четверть часа еще звякали лопатками, обрубая корни. Потом долго бродили с фонарями, подбирая то радиостанцию уничтоженной диверсионной группы, то оброненный штык нож, то втоптанный в грязь берет…

— Живее, живее! — торопил их Кононов и в который раз шел проверять посты.

Обертфельд уже пришел в себя и посматривал на часы, кусая губы:

— Выбились из графика, придется гнать…

В высоком просторном кабинете, отделанном дубовыми панелями, за огромным столом, заставленным множеством телефонных аппаратов всевозможных оттенков и моделей, сидел мрачный как туча, плечистый человек в погонах маршала СССР, с большой львиной головой и мощными, грубыми руками. Этот человек, замминистра обороны СССР по вооружениям, маршал танковых войск Овсянников, сегодняшним воскресным утром был до срока поднят с супружеской постели. На ходу сбрасывая полосатую пижаму и глотая в прихожей обжигающий кофе, поданный заспанной женой, он однообразно отвечал на шквальные телефонные звонки:

— Да, уже знаю.

— Митя, что, война? — тревожилась жена.

— Почти, — отвечал маршал, набрасывая на плечи шинель и надевая фуражку, переливающуюся металлическим плетением.

Жена, так и не понимая, шутка это или серьезно, снова и снова повторяла свой вопрос, быстро смахивая щеткой ворсинки с нежного сукна мужниной шинели.

Маршал не знал, что ей отвечать. Он и сам не мог понять суть происходящего. Ему казалось, что зажравшиеся полковники Генштаба опять облажались. Перепутали номера, сроки, папки, имена.

Овсянников готовился устроить разнос и суровую «коверную разборку». Он твердо был намерен постучать здоровенным кулаком по массивной плите стола, а потом доложить министру обороны и успокоить старика: «Я тут разобрался, Василий Дмитриевич… Все в порядке… Опять штабные бюрократы бумажки прочитали вверх ногами… Да, обязательно отстраню…»

Он не мог предположить, что все намного серьезнее и все именно так, как доложил по телефону командующий Среднеазиатским военным округом генерал лейтенант авиации Шадринский. Как не мог этого предположить и подполковник Дуров, которому было поручено встретить в Кызыл Орде груз 289 А и погрузить его на транспортные самолеты ВВС, готовые к вылету в Кабул.

Когда подполковник, как положено, выставил мощное оцепление из групп спецназа 42 й армии, двух рот войск КГБ и бесчисленного количества милиции, а затем в присутствии начальника отдела по охране на транспорте УКГБ Казахстана Аягузарова собственноручно откатил опломбированные двери вагона Љ 9075468, над пустынными перронами Кзыл Ординского военного транспортного узла раздался и полетел, как черный ворон беды, тревожный крик спецназовца нового конвоя, не обнаружившего в охранном вагоне своих товарищей. Подполковнику вдруг показалось, что он сошел с ума. Он осторожно вошел в пустое брюхо вагона, где должен был находиться секретный груз, вдохнул запах свежей масляной краски и жженого полиэтилена и неуверенно помахал вокруг себя руками. Нет, это была не галлюцинация, в вагоне действительно было пусто. Только в дальнем углу огромной, бесформенной кучей громоздились мешки с тяжелой, засохшей глиной. Тогда он кинулся ко второму вагону. Здесь пломбу срезали очень аккуратно и сунули в целлофановый пакетик для того, чтобы направить потом на экспертизу. Во втором вагоне тоже было пусто. Тогда люди Аягузарова стали ковырять стеками пол, осматривать пулевые отверстия в досках двери, наскоро замазанных кем то шпаклевкой, брать пробы глины. «Это железнодорожники все напутали! Сукины дети… — шептал подполковник, быстро шагая в здание диспетчерской к телефону, — только так могло это получиться…»

Тем временем Аягузаров по рации распорядился закрыть все выезды из города, поставить заслоны на Артсапкай, Мойинтау и Каранты и поднять в воздух особую вертолетную часть, чтобы тщательно обследовать весь район, прилегающий к железной дороге Аральск — Чалкар — Актюбинск. Одновременно с этим на Актюбинск выдвинулась оперативная группа КГБ Казахстана — проверить все железнодорожные станции на предмет возможной ошибки при формировании вагонов; хотя уже было получено подтверждение, что состав ни разу не останавливался на своем пути, после того как пересек границу Казахской ССР.

Насмерть перепуганных машинистов, кратко допросив и слегка постращав высшей мерой наказания, отправили на черной «Волге» в районный отдел КГБ, где ими тут же занялась только что образованная следственная группа.

Подполковник Дуров уже мысленно прощался с погонами и свободой. Ведь секретный груз 289 А пропал на вверенном ему участке. Он трясся как осиновый лист на ветру, слыша по телефону устрашающий рев генерал лейтенанта авиации Шадринского:

— Ты мне, Дуров, прекрати херню пороть, ты мне груз давай! Нету? Чтоб к двенадцати часам дня он был на аэродроме! Это приказ! А то сгною я тебя!