В мое время были вещи, которые можно было делать, и вещи, которых нельзя было делать, и были способы делать то, чего нельзя было делать.
В мои годы меня заботит не столько качество жизни, сколько количество.
В наши дни дипломат — всего лишь старший официант, которому иногда разрешают сесть.
В чем разница между Мэгги Тэтчер и Жанной д’Арк? Жанна слышала голоса, а Мэгги слышит лишь свой собственный голос.
В чем разница между обычной и народной демократией? В народной демократии люди не могут свободно говорить, что думают, и поэтому их мнение оставляется без внимания; а в обычной демократии, такой, как на Западе, люди могут свободно говорить, что думают, и поэтому их мнение оставляется без внимания.
Все писатели наделены материнским инстинктом. Больше всего они привязаны к самым слабым своим творениям.
Вы спрашиваете, почему я рекламирую карточки «Америкен экспресс?» Чтобы оплачивать карточки «Америкен экспресс».
Генералы — поразительный случай задержки в развитии. Кто из нас в пять лет не мечтал быть генералом?
Для мужчины брак означает старт, для женщины — приземление.
До сих пор человек мучился вопросами, на которые не было ответов; теперь, благодаря компьютерам, мы стоим под градом ответов, на которые нет вопросов.
Драматургия выше актерской игры. Играть хорошо, разумеется, трудно. Но написать плохую пьесу труднее, чем плохо сыграть свою роль.
Если английский контракт составлен неясно, он непереводим на французский; если же он составлен ясно, он может быть переведен двумя или тремя различными способами, причем все переводы будут точны.
Если бы я на один день стал королем, я подождал бы с реформами до завтра.
Жизнь — это марафон, в котором спринт откладывают на самый конец.
Жизнь слишком коротка, но было бы сущим кошмаром, будь она слишком длинна.
Жизнь, как заметил Джон Ф. Кеннеди, нечестный арбитр, но помни: иногда она ошибается в твою пользу.
Комедия — это всего лишь забавный способ быть серьезным.
Люди с самым слабым голосом часто предлагают самые лучшие идеи.
Люди смертны, и это дает им мерило качества. Будь Бетховен бессмертен, он написал бы тысячи симфоний, бесконечно повторяющих друг друга и, вероятно, неотличимых одна от другой даже степенью своей посредственности.
Люди, которые знают слишком много языков, редко имеют что сказать на любом из них.
Мы восхищаемся людьми за их силу, но любим их за их слабость.