Некий римлянин, разводясь с женой и слыша порицания друзей, которые твердили ему: «Разве она не целомудренна? Или не хороша собой? Или бесплодна?» — выставил вперед ногу, обутую в башмак, и сказал: «Разве он нехорош? Или стоптан? Но кто из вас знает, где он жмет мне ногу?»
Если осел тебя лягнул, не отвечай ему тем же.
Если дружишь с хромым, сам начинаешь прихрамывать.
Нам приятно, когда нас спрашивают о том, о чем мы склонны рассказать и без чьей-либо просьбы.
Жизнь есть последовательность человеческих дел, большая часть которых имеет предметом добывание и приготовление пищи.
Или как можно короче, или как можно приятнее.
Бог — это надежда для храброго, а не оправдание для трусливого.
Медицина заставляет нас умирать продолжительнее и мучительнее.
Болтуны никого не слышат, ибо сами говорят беспрерывно.
В браке большее благо любить, чем быть любимым.
Глупые речи превращают захмелевшего в пьяного.
Злословие непременно сопутствует любопытству.
Лучший дом тот, в котором у хозяина меньше всего дела.
Мальчишка бросил камнем в собаку, а попал в мачеху и промолвил: «И то неплохо».
Пища нам не только средство к жизни, но и средство к смерти.
Задающий мудреные вопросы неизбежно получит мудреные ответы.
Я живу в небольшом городке и, чтобы не сделать его еще меньше, собираюсь в нем жить и дальше.
ПОМПЕЙ ВЕЛИКИЙ (Гней Помпей) (106–48 до н.э.)
римский полководец
У восходящего солнца больше поклонников, чем у заходящего.
Однажды, когда Помпею нужно было срочно отплыть в Рим, поднялась буря, и кормчие не решались сняться с якоря. Тогда Помпей первым взошел на борт корабля и, приказав отдать якорь, воскликнул: «Плыть необходимо, жить нет необходимости!»
Помпей определенно выдающийся человек, и даже чересчур выдающийся для свободного государства.
Помпей там, где ему должно было быть первым, всегда хотел быть единственным.
Скромный во всех отношениях, кроме власти.
Влюбленный в себя без соперника.
Когда вспыхнула вражда между Помпеем и Цезарем, Цицерон сказал: «Я знаю, от кого бежать, но не знаю, к кому бежать».
Гнея Помпея влекла бесконечная жажда подняться еще выше — хотя только ему одному его величье казалось малым.