Мысли Блаженнейшего Митрополита Антония (Храповицкого), высказанные им в проповедях.

(Мр. 1:9-11; Мф. 3:13-17). Господь не поколебался войти в воду и соединиться с грешниками, которые бросались в воду, исповедуя свои грехи. Вода, в которой они как бы омывали свои грехи, была ими как бы растворена и в нее вошел Христос и "абие изыде," т.е. тотчас вышел, а не так как грешники, нуждавшееся в очищении, погружались в нее. И отверзлось небо. Когда добродетель Христа потрясла силы самой природы, тогда отверзлись небеса и раздался глас: "Сей есть Сын Мой Возлюбленный."

Но в чем же подвиг? Почему Бог-Отец как бы не стерпел и воскликнул - "Сей есть Сын Мой возлюбленный."

Обычно люди скрывают свои грехи потому, что другие, даже такие же, если не более грешные, сторонятся от грехов своих ближних, а Господь Иисус Христос чистый и безгрешный идет к ним и касается грязи их грехов. Как в родословной Христа есть и праведники и грешники, как чистая вода, смешавшись с черным углем, не теряет своей чистоты, так и здесь: - Плоть и Кровь Христовы, смешавшись с грязью грехов человеческих, остались чистыми. Он не возгнушался родством и близостью с грешниками, но всех присоединил к Себе.

Это очищение грешников славный и таинственный день. 5000 лет молчали небеса. И вот раздался глас Господней радости: "Сей есть Сын Мой возлюбленный." И вскоре снова этот глас раздался в день Преображения и тогда еще добавил - "Сего послушайте."

Мы не видим такой силы проявления Таинства, но и нам грешным есть указания внешние, что благодать сходит на непорочные головки: младенцы никогда не умирают при крещении, хотя бы их погружали, как в старину, в холодную воду, и припадочные во время совершения Таинства затихают.

Благовещение.

(Лк. 1:24-38, 39-49, 56). "Се раба Господня," так закончила свою беседу с Архангелом Пречистая Дева Мария. Так Она отвечала на слова его о том, что Она будет Матерью Бога. Совопросники века сего, по поводу Ее ответа, выказывают, якобы, благочестивое удивление: - как Она могла дать свое согласие, ибо в согласии содержится и признание своей способности стать Богоматерью. Как Она могла согласиться? Почему не отказалась? Однако они неправы, потому что надо в данном случае различать согласие по признанию своей способности от согласия по послушанию. Да, Она дала согласие, но не потому, что признает Себя способной, а потому, что признает Себя рабой Господней.

Когда отказываются от церковной должности по смирению, то это благоприлично, ибо смирение - высокая добродетель. Но если отказываются совершенно, то это есть предвосхищение суда Божия в отношении избрания на эту должность.

Послушание - настроение более высокое, чем смирение и отказ от послушания по смирению - есть грех.

Когда речь идет об избрании на очень высокие должности, то у избранного может быть только одно верное руководящее начало - послушание. Тут нет и не может быть речи о достоинстве, как о нем не может быть речи при причастии Св. Таин.

Но, скажет такой избранник: меня не призвал Архангел и не с ним я спорю, а с людьми: быть высоким иерархом так трудно, для этого нужно иметь такие и такие-то силы и способности, их нет у меня, и я не признаю себя достойным. И не надо признавать, но помнить, что Церковь посылает тебя и ждет от тебя послушания.

И для того, чтобы лучше понять послушание Пресвятой Девы и сравнить с ним отказы и колебания таких избранных, вспомним Апостола Петра на Тайной Вечери: "Сказал Ему Петр: не умоешь ног моих во век" - это говорит смирение Петра. "Если не умою тебя, не имеешь части со Мною." Тогда Петр восклицает: "Господи, не ноги мои только, но и руки и голову." Это согласие, данное не потому, что Петр считает себя достойным, но по горячему желанию иметь часть с Господом, но это не есть еще чистое послушание, ибо прибавляет от себя еще "но и руки и голову." Господь, омывая только ноги, показывает, что нужно послушание.

О том же.

Смущает некоторых, почему Пресвятая Дева так просто ответила "се раба Господня," соглашаясь стать Матерью Бога. Почему, говорят, Она не пала ниц в умилении и страхе? Отдавала ли Она себе отчет в этом деле?

Да, Она сознательно отнеслась к великому призванию, а не слепо. Она выказала глубокую вдумчивость и спорила с Архангелом, желая выяснить Себе это единственное и неповторимое в мире событие. В этом Она уподобляется Ап. Фоме, или лучше сказать наоборот, и Ее спор был угоден Богу. Она должна была понять, что говорит с Нею не призрак, что это не самообман. Ее спор, как и слова Ап. Фомы, - это не столько сомнение, сколько желание ясности. Пророки предсказывали чудесное рождение Спасителя, но не так понятно, чтобы не было необходимости благоразумно желать уяснения. Нет, оно так поразительно, неожиданно и чудесно, что хотя бы несколько уяснить себе это сверхъестественное зачатие - Пресвятая Дева должна была.

Благовещение.