Мысли быстрого реагирования

Второе сложное следствие из этой системы взглядов состоит в том, что «человек из подполья», по его собственному мнению, осознает и переживает «все тонкости всего прекрасного и высокого». То есть он — человек не просто благородный, но и тонкий, культурный, духовный. И тут же он признается с удивлением, что «чем больше он сознавал о добре и о всем этом “прекрасном и высоком”, тем глубже он опускался в свою тину», — им овладевало желание сделать какую-то гадость людям.

И с этим нам пришлось сталкиваться уже в 1970-80-е гг. Бывало, именно духовные и высоконравственные люди, которые считались «совестью сообщества», вдруг совершали такие подлые поступки, что столбенеешь. И он тебе объясняет, что это пришлось сделать именно из нравственных побуждений, и поэтому не надо это никому разглашать. Это — в малых коллективах, а уж что говорить о телевидении конца 80-х гг. Немыслимые вещи творили молодые интеллектуалы, которые даже считались духовными авторитетами. Средний человек был к этому совершенно не готов.

В фильме эта особенность заострена, вся вторая половина ленты показывает эпизод, которому посвящена вторая часть повести. Герой, в нетрезвом виде впав в «переживание всего прекрасного и высокого», вцепился в попавшуюся ему жертву — проститутку Лизу. Он стал убеждать ее оставить порок, причем достиг такого уровня искренности и красноречия, что сломал все ее психологические защиты. Змей-искуситель, натренированный в провокациях. Она поверила, полюбила его, ей уже открылся путь к преображению — и тут он наговорил ей гадостей, высмеял ее доверчивость, оскорбил. Он радовался, видя какую глубокую травму ей нанес. И ведь это его совершенство в провокации опиралось именно на способность к «переживанию всего прекрасного и высокого». Куда там американским белым воротничкам!

Наконец, в фильме представлено еще одно качество как необходимое условие для двух изложенных выше «парадоксов» (можно сказать, психологических извращений). Именно указав на это качество, Достоевский сделал важный шаг вперед от парадигмы Просвещения — прямо предсказав наступление постмодерна. Речь идет о том, что герой повести ставит «свое собственное, вольное и свободное хотенье» выше всех других ценностей и выгод. «Самая выгодная выгода» для человека из подполья — сделать то, что ему хочется, пусть даже ценой саморазрушения, даже вплоть до гибели мира. Достоевский заявил, что постулаты Просвещения, утверждающие рациональность индивида, его неуклонное стремление к расчетной выгоде и, таким образом, прогрессу, неверны в принципе.

Этот бунт иррациональности, отметающей выгоду и расчет, это стремление разрушить существующие структуры и институты и ввергнуть людей в хаос Достоевский обнаружил в озлобленном человеке из подполья. Но в других местах он предупреждал, что это — общее качество человеческой натуры. Оно подавляется культурой, солидарностью человека общественного, переплавляется в творчество и т.д. Но в условиях больших кризисов, когда на общественную арену из подполья выходит целый контингент обиженных талантливых (пусть и в разрушительном творчестве) людей, их пафос может передаться другим, еще вчера рассудительным и ответственным людям. При современных информационных технологиях это может вызвать целенаправленное или спонтанное «заражение» массового сознания с лавинообразным размножением «свободных радикалов». И происходит национальная катастрофа, которую невозможно объяснить в рамках рациональности Просвещения.

Это мы и пережили. Фильм Камы Гинкаса с удивительным, на мой взгляд, художественным мастерством открыл и сделал доступным широкой публике важные и актуальные для нас смыслы предвидений Достоевского.

Я бы посоветовал своим товарищам посмотреть, не торопясь, этот фильм. А потом прочитать или перечитать «Записки из подполья». Мне лично фильм очень помог.

ТАКОГО ДРЕМУЧЕГО СОЦИАЛ-ДАРВИНИЗМА НЕ БЫЛО ДАЖЕ В XIX ВЕКЕ

24.10.2013

Массовая трудовая миграция в России — порождение глубокого кризиса после краха СССР — за двадцать лет обросла многими слоями проблем, перерастающих в угрозы. Массы людей из разных народов выброшены кризисом из своих семей и родных мест, ищут работу на «анклавных рынках труда», где правят теневые предприниматели и посредники, организованные преступные группы и коррупция. Конфликты интересов этих групп периодически приводят к вспышкам насилия, в эти конфликты втягивается часть местного населения, также живущего в состоянии стресса. Масла в огонь подливают СМИ: такие новости — их хлеб. «Этнические предприниматели» получают свои дивиденды, политизируя и обостряя национальные чувства и местного населения, и мигрантов, и их земляков на Кавказе или в Средней Азии.