Мысли и размышления

А еще я не умер от паленой водки, потому что с раннего детства запомнил ее пагубное воздействие на человеческий организм. Был у меня товарищ, он и теперь есть. На этого моего товарища паленая водка очень пагубно повлияла. Он от нее много глупостей совершил. Выпьет стакан, и опять вторгается в его жизнь какая-нибудь очередная глупость. Хочет, скажем, доказать теорему Ферма, а водка не позволяет. Хочет, скажем, стать президентом США, а водка снова не позволяет. Тут, что называется, одно из двух: либо стакан натощак, либо Ферма. А если в жизни все хорошо и прекрасно, то и самое время еще один стакан хлопнуть. Водка все же паленая, а не какая-нибудь!

А еще я не умер от паленой водки, потому что не понимаю, как люди вообще ее пьют. Гадость такая, какой в природе не бывает. Да и водки паленой в природе тоже не бывает. Съедобные грибы бывают, и сопливые ребятишки, и птицы перелетные. Отсюда и получается, что природа здоровее человека. Зато человек больше пьет. Был у меня еще один товарищ, он и теперь у меня есть. У него лицо умное-умное, глаза голубые-голубые. Он больше пил, чем по природе положено. Ни одного мероприятия не пропускал, где могли человека паленой водкой угостить. Как-то вызывают его в Кремль: сам П.П.П. позвонил. «Придешь к нам в Кремль?» — спрашивает. «А водка паленая будет?» «Нет, у нас ею людей поить по протоколу не положено». «А тогда не приду. Чего за Кремль без паленой водки!» Ну, и не стали его больше никуда звать. Да и жена двухпедальное пианино забрала и к другому ушла. А он и теперь еще жив, хотя все чаще от паленой водки готов о чем-нибудь мне рассказать на трезвую голову.

А еще я не умер от паленой водки, ибо всегда был уверен, что пусть другие ее пьют, а не я. Хочется им, вот пусть и пьют. Стакан натощак и весь его залпом. И без особой закуски. Зачем? Воздух понюхал и хватит. В политику не вмешался, ну и ляд бы с ней. На жену крякнул, и хорош. И это, знаете, такое все зыбкое, такое все человечное, как еще один мой приятель, который тоже пока еще жив. Я сколько раз у него спрашивал, как у него получается в живых оставаться. А он секрета так и не раскрыл. Тайна, говорит, велика сея есть. Это, говорит, большая такая, глубокая и общая наша тайна. Как теорема Ферма. Вот и я думаю, что, наверное, что-то в ней сокровенное есть, в паленой водке. Какие-то сокрыты в ней особенные механизмы. Ну, вроде тех, какие на свет божий вытаскивают коренные отличия троллейбуса от хлеборезки. А то бы так все и пили непаленую.

Мусорный ветер

Боже, сколько мусора вокруг! Как кругом дикая загрязненность! Идешь просто, по-писательски по родной улице и видишь: вот он, мусор! Поворачиваешь на улицу менее родную — опять мусор! Ложишься в ближней зоне отдыха на траву творчески полежать, а и тут банки, бутылки, газеты, журналы, коробки, объедки. И сквозь мусорные залежи тихий, летний ветерок доносит обрывки не самых чистых и нормальных слов…

Да, засорена жизнь вокруг! А кто и как убирать думает, сложно сказать. Похоже, что никто никак не думает. Одни только специалисты и думают. Это, я думаю, настоящие специалисты. А то бы как бы удалось подсчитать, что за год человечество вырабатывает больше 40 миллионов тонн мусора. И немалую долю в этой чудовищной куче занимают отработанная электроника, рваные колготки и корки от бананов.

Весь остальной мусор поименно назвать во всех его компонентах не удается никому. Кое-где пытаются отсортировать несъедобное от съедобного. И тут на передовые рубежи вырывается какая-нибудь Финляндия: там всякий финн, испытывая непреодолимую любовь к Финляндии, умеет честно и умно отделять съедобное от несъедобного. Так там и идет борьба за очистку территории родной страны от вторичных продуктов жизнедеятельности человека. И по-фински звучит ведущий лозунг передовой очистки: «Граждане, не кладите отработанные электрические батарейки в один пакет с пластиковой посудой! Выбрасывать надо отдельно!»

А у нас опять как-то не так. Лозунгов море, а толку ноль. Только вроде прошибет кто-нибудь нау-хау в области очистки территории, так сразу его обвинят в промышленном шпионаже или еще в чем-нибудь. Только возьмется чья-нибудь светлая голова внедрять у нас передовой противомусорный опыт, так тут же и это объявят будущей модернизацией.

Опустимся до уровня отдельно взятой среднестатистической семьи. В ней — жена, муж, ребенок. В ней же и мусор — два-три килограмма в день. Жена загружает в ведро свои отходы, муж свои, а ребенок, являясь самым послушным и безропотным членом семейного коллектива, добавляет сломанные игрушки, разбитые чашки, остатки манной каши, изношенный в младенчестве подгузник и какие-то книги, которые он категорически отказывается читать. И сколько ни убеждай, что нельзя в один пакет складывать рваные колготки, книги и банановую кожуру, а все мимо. Жене наплевать, мужу начхать, а ребенку, как члену этой семьи, наименее интересно заморачиваться в сторону строгой сортировки семейных отходов.