Мысли Ленина о религии

То же стремление — стремление прикрашенной религией, подновленной религией поддержать ее, укрепить ее, как средство господства над массами, — Ленин видит в речи кадета Караулова, в которой тот ужасается от того, что «массы обезвериваются». Ленин доволен, что социал-демократ Белоусов высмеял кадета Караулова, но он напоминает, что надо будет при первом же удобном случае еще более разоблачить кадетов и показать, «что и точка зрения кадетов совершенно тождественна с точкой зрения октябристов и выражает не что иное, как стремление «культурного» капитала организовать оглупление народа религиозным дурманом посредством более тонких средств церковного обмана, чем те, которые практиковал живущий в старине рядовой российский «батюшка».

«Чтобы держать народ в духовном рабстве, нужен теснейший союз церкви с черной сотней, — говорил устами Пуришкевича дикий помещик и старый держиморда. Ошибаетесь, господа, — возражает им устами Караулова контрреволюционный буржуа, — вы только окончательно оттолкнете народ от религии такими средствами. Давайте-ка действовать поумнее, похитрее, поискуснее, — уберем прочь слишком глупого и грубого черносотенца, объявим борьбу с «денационализацией церкви», напишем на знамени «золотые слова» Евлогия, что церковь выше политики, — только при таком способе действия мы сумеем одурачить хоть часть отсталых рабочих и, в особенности, мещан и крестьян, мы сумеем помочь обновленной церкви выполнить ее «великое, святое дело» поддержания духовного рабства народных масс».

Эти слова Ленина не лишне вспомнить в наши дни, когда, действительно, происходит подобное «обновление» церкви и религии, т.-е. удаление из нее того, что может особенно оттолкнуть выросшее сознание трудящихся.

Мы приводили уже в предыдущей статье выдержки из речи рабочего депутата Суркова. Это была в Думе единственная речь, которая обнаружила революционную точку зрения на духовенство и религию.

Как же себя держала крестьянская часть Государственной Думы? Ленин останавливается с особенным вниманием на речи крестьянина - трудовика Рожкова. Надо сказать, что речь по тому времени действительно замечательна. Не то, чтобы перед вами был безбожник, — Рожков верующий. Но в его словах чувствуется бушующий, поднимающийся на восстание, крестьянин.

«Я вам скажу, как только человек народился на свет, прежде всего надо дать ему имя, и вот, если только послать бабушку, то она несет к священнику ребенка, и бабушка иначе не идет, как с 10 к. денег и с хлебом — хлебом пшеничным, пирогом этак фунтов в 9—10, стоящим копеек 20. И вот, значит, имя стоит 30—35 к., окрестить ребенка — от 50—90 к. Эти цены я знаю, они существуют в областях Кубанской, Терской и Ставропольской губернии; так как я там жил, это я знаю. Мне очень тяжело, но я не могу не сказать, что творится, когда мы говеем и хотим причаститься; и тут вымогательство: когда вы подходите нa исповедь, то вы должны нести в руках свечку и класть 2—3 коп. денег (Гулькин с места: Как вам не стыдно?). И вот свечки эти не ставятся к иконам, а кладутся в особый ящик и сдаются ктитору обратно, и за это священник получает деньги. Брак стоит от 8 до 25 р., это — как взглянется самому священнику; а кроме всего этого, когда вы только засватали, вам нужно итти к батюшке, нести бутылку водки, закуски и фунт чаю, а иногда спрашивают такое, что с трибуны я и боюсь говорить. Пособоровать — 3 р. (Гололобов с места: Что это за издевательство! Что за безобразие! Что это такое! Слева шум и голоса: Молчи, Гололобов! Звонок председательствующего). Я говорю только то, что мы переживаем. (Голоса справа: Полегче). Теперь — нам нужно похоронить. Если только нести без священника, священник только отслужит в церкви, то за младенца платить надо 50 к., а за взрослого — 1 р., а если угодно, чтобы священник провожал до церкви и от церкви до кладбища, то от 10 до 20 р. И вот, гг., если только у кого-либо не окажется денег, то я вам должен сказать, сколько приходится перетерпеть всяких оскорблений от священника, как только он ни срамит».

Ленин особенно подчеркивает, как Рожков «бесхитростно стал рассказывать голую, неприкрашенную правду о поборах духовенства, о вымогательстве попов, о том, как требуют за брак, кроме денег, «бутылку водки, закуски и фунт чаю, а иногда спрашивают такое, что с трибуны я и боюсь говорить».

По поводу этой речи Ленин говорит:

«Простая мужицкая речь о поборах, с изложением «таксы» за требы революционизирует массы больше, чем какие - угодно теоретические или тактические противорелигиозные и противоцерковные заявления».

Иной подумает: какая свобода слова была в Государственной Думе! Надо знать, однако, что Рожкову так и не дали закончить речь, и председатель лишил его слова при поддержке большинства черносотенной думы.