Мысли о жизни. Письма о добром. Статьи, заметки

Светлою, чешуйчатою сталью

С головы до ног облечены,
На ладьях дубовых вылетали
Мужи фьорда, возжелав войны.

Вдоль бортов тяжелые висели

Воинов округлые щиты,
Волны бились в пенистом весельи
В свежепросмоленные борты.

И над выпуклой равниной моря

Завывали хриплые рога,
И скрывались в утреннем просторе
Затуманенные берега…

Были алчны, веселы и смелы,

Юной волею опьянены,
Крепче ясеня упругим телом
И душой стремительней волны.

От болот Фрисляндии холодной

До сирийских знойных берегов
Возникали из пучины водной
Толпы белокурых смельчаков.

Ревом стад, возов протяжным скрипом

Наполнялись колеи дорог,
И вороньим неумолчным криком
О беде вещал угрюмый рок.

А в монастырях, в полдневных странах,

Ко Христу взывал дрожащий клир:
– Да хранит от ярости норманнов
Верный церкви христианский мир.

II

Я седые разбираю руны

Потаенной памяти моей,
Старой арфы слышу говор струнный,
Весел плеск и ропоты морей.

Тень встает в туманах полунощных,

Опирающаяся на меч, —
Узнаю тебя, мой пращур мощный,
Запевала грабежей и сеч.

Рослый, меднокудрый, бородатый,

Ты молчишь, приемля волн хвалы,
Шрам от сарацинского булата
Вьется вдоль обветренной скулы.

И кольчуга холодно мерцает,

Пены брызгами орошена,
И ладья твоя летит, качаясь,
Сквозь пространства, ветры, времена…

А над Балтикой, – ты помнишь, Эрик? —

Вечер молчаливый угасал,
Шли ладьи, родной покинув берег,
Шли ладьи, раскинув паруса.

Стаей кречетов ладьи летели,

Кровь зари стекала по щитам,
Паруса, вздуваясь, шелестели,
Волны льнули к выгнутым бортам.

О богах родимого Готланда,

О морских глубин холодной мгле,
О свирепых скрялингах Винланда
Пели скальды на крутой корме.

Пели скальды, рокотали воды,

Уносился ветер наугад,
Тускло рдел предвестник непогоды —
Раскаленный докрасна закат.

Так, по воле паруса и ветра,

Словно жизнь, прекрасен и жесток,
Плыл с дружиной старого Хрорекра —
Эрик, сын Яльмара, на восток.

III

Нежная, покорными глазами

Княжишь ты, бездумна и ясна,
Сладости безмолвные лобзанья,
Невзначайной ласки тишина.

Твой призывный, ветрами звучащий

Голос древние приносит сны,
Тихий шорох непробудной чащи,
Плеск прозрачной ильменской волны.

А когда нежданными слезами

Затуманится твой светлый взор,
Восстают забытые сказанья,
Затаенные на дне озер.

Помнишь, слушая, как вьюга злится

И терзает чахлые поля,
Ты в своей бревенчатой светлице
Пряжу до полуночи ткала.

А весною, на заре туманной,

Над изгибом медленной реки,
На вершине Чудского кургана
Ты сплетала бледные венки.

Помнишь, как в испуганной печали

Протекали на пиру часы,
Как подруги с песней расплетали
Кольца русой девичьей косы,

Как, дрожа, легла ты ночью хмурой,

Внемля влажным возгласам дождя,
На покрытое медвежьей шкурой
Ложе рыжекудрого вождя.

IV

За ладьей моей веселой стаей

Волны-псы не гонятся, ворча,
И рука моя не обнимает
Кованую рукоять меча.

Ветер, песни, сны, воспоминанья,

Тихий отзвук жизни вековой,
Лишь закат, как боевое знамя,
Развевается над головой.

Но, бессилен и обезоружен,

Слышу все ж дружин суровый зов.
Все же я с широким морем дружен,
С крыльями беспечных парусов.

Я люблю прибрежною тропою

Пробираться при мерцаньи звезд,
Я люблю суровый рев прибоя,
Яростно дробящего утес.

Черную люблю крутую спину

Мерно вырастающей волны,
Шквалами разломанные льдины,
Тронутые оловом луны.

А когда, как гость на новоселье,

Тьма придет и скроет небеса
И когда медлительно застелет
Роковой туман мои глаза —

Рухнет шумная волна на берег,

И, сверкая взора синевой,
Из тумана прародитель Эрик
Царственно возникнет предо мной.

Мощью, равной ясеню иль буку,

Встанет он, кольчугою звеня,
И протянет жилистую руку,
И в ладью свою возьмет меня.

И помчимся, с черной зыбью споря,

В непроглядной тьме, сквозь ураган,
По волнам неведомого моря
К сумрачным, скалистым берегам.

И, взойдя на облачные скалы,

В синем блеске ледяных лучей
Я вступлю в высокую Валгаллу
Под бряцанье арф и лязг мечей.

V

Не томи напрасною тревогой

Сердце юное и слез не лей,
Если ночью выйду на дорогу,
Вьющуюся меж пустых полей.

Если долго буду слушать волны

И прибоя вспененного шум,
Если, ветрами и ночью полный,
Возвращусь рассеян и угрюм,

Мне ль покинуть сонные озера,

Леса шепчущую глубину,
И зелено-дымчатые взоры,
И твоих улыбок тишину?

Нет, навеки я тобой окован,

От тебя мне некуда уйти,
Тихим волхованьем зачарован,
Старых странствий я забыл пути.

Слушай тихие повествованья,

Дочь страны озерной и лесной,
Слушай эти смутные сказанья,
Для тебя лишь сложенные мной.

Знали викинги одну отраду —

Бег ладьи да пиршество меча,
Жемчуг, злато – смелому награда,
Пахнущая мускусом парча.

Были алчны, веселы, упорны…

Только, знаешь, не ушел домой
От страны славян, от глаз покорных —
Эрик – сын Яльмара – пращур мой.