Мыслитель Миров и другие рассказы

«У вас и у меня, – сказал Джейк, – самое странное расписание».

«Ночь – лучшее время дня! – заявил я. – „Днем“, конечно, я называю звездные сутки».

«О, я вас понял, сударь. Я привык слышать странные разговоры и понимаю больше, чем может показаться некоторым профессорам».

«Не сомневаюсь, Джейк».

«Чего только я не наслушался, господин Сисли!»

«Да-да, очень любопытно. Что ж, спокойной ночи, Джейк. Мне пора на работу».

«Принести ваше пальто, господин Сисли?»

«Буду очень благодарен, Джейк».

Ночь выдалась неописуемо великолепная. Звезды, звезды, звезды! Чудесные небесные цветы, потоки мерцающих блесток, каждая на предназначенном ей месте. Я знаю ночное небо, как свои пять пальцев. Мне известны все легенды и сказания, все тайны созвездий. Я могу сразу найти Арктур, в одном из углов Ромба, с Денеболой сбоку, Спикой внизу и Кор Кáроли сверху. Мне знакомы Корабль Арго и Северный Крест, называемый также созвездием Лебедя, и маленькая лошадка-качалка созвездия Лиры, с Вегой на голове. Я знаю, как провести воображаемую линию вниз, чтобы найти три звезды Орла, с Альтаиром в центре, как найти Фомальгаут, когда он ненадолго выглядывает над южным горизонтом. Мне известно местонахождение логова воющего Большого Пса, со жнецом Виндемиатриксом неподалеку. Я могу найти звезду-демона, Алголь, и сказочную Миру на хребте Кита. Я близко знаком с Орионом и его вытянутой вверх рукой, с извилистой рекой Эридана, пересекающей двадцать миллионов световых лет пустоты. А, звезды! Поэзия, о которой несчастный обитатель дня даже не мечтает! Сколько поэзии в самих названиях звезд: Альфета, Ахернар, Альферац, Канопус, Антарес, Маркаб, Сириус, Ригель, Беллатрикс, Альдебаран, Бетельгейзе, Фомальгаут, Альфард, Спика, Процион, Денеб Кайтос, Альфа Центавра: звучные, величественные имена, каждое – повелитель мириада миров. И теперь, когда старый сыч Пэтчер получил по заслугам, небеса стали моими, я могу изучать их сколько душе угодно – вероятно, с помощью молодого Кэткаса, которого назначат на мое место, когда я возглавлю факультет.

Я ехал вверх по знакомой дороге, петляющей среди ароматных эвкалиптов, и остановил машину на стоянке, на самом гребне холма.

Вокруг обсерватории все было, как прежде – блестящий старый седан Пэтчера почти прижался к стене, такой одинокий и жалкий, каким тело Пэтчера никогда не выглядело бы в моих глазах.

Но не следовало сразу поднимать тревогу – прежде всего нужно было позаботиться о двух вещах.

Я нашел фонарик и прошел по склону за обсерваторию. Я знал, чтó мне следовало искать и где, примерно, должно было находиться то, что я искал. Там оно и было: кусочек картона, обрывок красной бумаги, торчащая из земли палка. Все шло по плану – и почему бы это было не так? Убить человека очень легко. Я всего лишь выбрал один из многих способов – пожалуй, несколько более изобретательный, чем требовалось, но он казался мне самым подходящим для старого сыча Пэтчера. Я мог бы, конечно, устроить так, чтобы его автомобиль сорвался в пропасть – именно таким образом погиб предшественник Пэтчера на посту старшего астронома обсерватории, профессор Харлоу Т. Кейн… Такие мысли копошились у меня в голове, пока я жег палку, картон и бумажку, после чего я тщательно рассеял их пепел.

Вернувшись к обсерватории, я уверенно зашел внутрь и взглянул на большой рефлектор глазами собственника… Пора было поднимать тревогу.

Я вышел наружу, направил луч фонарика на тело. Все было в полном порядке. Забежав обратно в обсерваторию, я позвонил в управление шерифа, так как обсерватория находилась за пределами городской черты: «Шериф?»

Сонный голос проворчал: «Кому, к чертовой матери, понадобилось будить меня посреди ночи?»

«Говорит профессор Сисли из обсерватории. Случилось что-то ужасное! Я только что нашел тело доктора Пэтчера!»

Шериф – толстый и добродушный человек, больше беспокоился о своей доле прибыли владельцев казино, чем о предотвращении преступлений. Он прибыл к обсерватории в компании врача. Они постояли, глядя на тело – шериф светил фонариком. Оба не проявляли никакого интереса или энтузиазма.

«Похоже на то, что его ударили камнем, – сказал шериф. – Постарайтесь определить, как давно это случилось, док».

Повернувшись ко мне, шериф спросил: «Что тут случилось, профессор?»

«На мой взгляд, – ответил я, – его убил метеорит».

«Метеорит, а? – шериф дернул себя за подбородок. – Вам не кажется, что это притянутая за уши гипотеза? Какова вероятность такой случайности? Меньше одной десятой процента?»

«Не могу сказать с уверенностью, конечно. Нужно, чтобы специалист проанализировал ударивший его камень или кусок металла – что бы это ни было».

Шериф все еще поглаживал подбородок.

«Когда мы попрощались, примерно в десять тридцать вечера, он сказал, что хотел бы посмотреть, как падают метеориты – как вам, наверное, известно, сегодня наблюдается поток Персеид. После этого, когда я уже был в городе, на бензоколонке Сэма, мы видели яркую падающую звезду – метеор, болид, называйте это, как хотите. Сэм ее видел, и офицер дорожной полиции тоже ее видел».