Мыслитель Миров и другие рассказы

«Ноллинруда больше нет», – Шорн взглянул на тело перевозчика, поступок которого послужил причиной нежелательной ситуации. – Кому-нибудь придется отвезти Хопсона домой».

Он переводил взгляд с лица на лицо, пытаясь оценить надежность свидетелей – и не находил ничего внушавшего уверенность. Как только он смотрел людям в глаза, они их отводили. У Шорна возникло неприятное холодящее ощущение в животе – факт убийства невозможно было скрыть так же легко, как тело убитого.

Шорн снова огляделся по сторонам. Вблизи, на востоке, возвышалась огромная глухая стена. На север удалялись Альбанские холмы, на юг – безлюдная Лебяжья Лощина.

Возможно, кроме присутствующих нескольких человек об убийстве еще никто не знал. Он снова повернулся к свидетелям: «Нас слишком много, чтобы хранить тайну. Но если кто-нибудь проболтается – даже брату или жене, даже ближайшему другу – тайна раскроется. Вы помните, что случилось после того, как застрелили Вернисава Кнервига?»

Нервное бормотание подтвердило, что окружающим были известны последствия первого убийства телека – каждый надеялся, что его имя никак не будет связано со вторым.

Лицо Гескампа раздраженно морщилось. Шорн помнил, что официально Гескамп был его начальником – возможно, руководителя проекта уязвляла узурпация его полномочий: «Да, господин Гескамп? Вы хотели бы что-нибудь сказать?»

Толстые губы Гескампа растянулись – он оскалился, как волк, но с большим трудом сдержался: «Нет, все правильно».

Шорн снова повернулся к другим: «Все свободны – сегодня от вас больше ничего не потребуется. Телеки не станут вас допрашивать. Конечно, они заметят, что Ноллинруд пропал. Надеюсь, однако, что они не пронюхают, где именно он пропал. На всякий случай – если вас спросят, говорите, что Ноллинруд здесь был, а потом улетел. Вы больше ничего не знаете. И еще одно, – многозначительно прибавил Шорн. – Если кто-нибудь из вас вдруг разбогатеет, и при этом телекам станет известно, чтó тут произошло, предатель об этом пожалеет, и ничто не спасет его продажную шкуру». Тон Шорна стал обманчиво беззаботным: «Видите ли, существует организация, занимающаяся такими вещами». Шорн взглянул на Гескампа – тот не говорил ни слова. «А теперь я составлю список ваших имен, – продолжал Шорн. – Чтобы впредь у нас не было никаких проблем. По очереди, пожалуйста…»

Через двадцать минут микроаэробус управления вылетел в сторону Трана.

«Да уж! – огорченно произнес Гескамп. – Теперь я завяз по уши. Ты этого хотел?»

«Я хотел не этого. Но ты в опасном положении. Я – тоже. Может быть, нам повезет, и все это кончится ничем. Но на всякий случай сегодня же вечером придется сделать то, о чем я хотел тебя попросить раньше».

Гескамп раздраженно прищурился: «Я стал игрушкой в твоих руках. Чего ты от меня хочешь?»

«Подпиши заказ на поставку. Отправь пару подъемников на склад взрывчатки…»

Мохнатые брови Гескампа причудливо изогнулись – одна опустилась, другая поднялась: «Взрывчатка? Какая? Сколько?»

«Тонна митрокса».

Гескамп понизил голос до почтительного полушепота: «Этого достаточно, чтобы весь стадион улетел к чертовой матери в стратосферу!»

Шорн ухмыльнулся: «Вот именно. И заказ нужно оформить сегодня же. Потом возьми ключ от машинного зала. Завтра начнут вбивать центральную сваю. Сегодня ночью мы с тобой заложим митрокс под фундаментные плиты».

Гескамп застыл с открытым ртом: «Но…»

Угрюмое лицо Шорна стало почти любезным: «Я знаю. Массовое убийство. Так не поступают порядочные люди. Согласен! Полностью с тобой согласен! Трусливое нападение. Согласен! Трусливые нападения и удары ножом в спину – наше самое эффективное оружие. Потому что другого нет. Никакого другого».

«Но… почему ты так уверен, что кровопролитие чему-то поможет?»

Шорн внезапно взъярился: «Вытащи башку из песка, в конце-то концов! Когда еще у нас будет шанс избавиться от них – от всех до единого, без исключения?»

Гескамп выскочил из аэромобиля, предоставленного ему компанией, и прошел с неподвижным лицом вокруг арены к строительному управлению. Над ним возвышались, ярко озаренные утренним Солнцем, семьдесят метров сплошного бетона. Но память рисовала перед его глазами темные ящики, которые они с Шорном, как кроты, таскали под арену прошлой ночью. Гескамп все еще двигался неохотно и неуверенно – его поддерживали только настойчивость и указания Шорна.

Западня была подготовлена. Единственный кодированный сигнал должен был превратить в пыль новый бетон, подбросить брызги расплавленного металла на километры в воздух и сотрясти землю гигантским ударом.