Mysterium Coniunctionis

772 Что тогда означают утверждения алхимиков об их таинственной субстанции с психологической точки зрения? Для того, чтобы ответить на этот вопрос, мы должны вспомнить рабочую гипотезу, которую мы использовали при толковании сновидений: образы из сновидений и спонтанные фантазии являются символами, то есть наилучшими из всех возможных формулировок все еще неизвестных или неосознанных фактов, которые, как правило, компенсируют содержимое сознания или осознанную установку. Если мы применим это базовое правило к алхимической таинственной субстанции, то мы придем к заключению, что ее наиболее сомнительное качество, а именно, ее единство и уникальность — она является и камнем, и лекарством, и сосудом, и процедурой, и состоянием[2299] — предполагает разъединенность сознания. Поскольку тот, кто един, не нуждается в единстве как, в лекарстве, как, можем мы добавить, не нуждается в нем и тот кто не осознает своей разъединенности, ибо для того, чтобы привести в действие архетип единства, требуется осознанное состояние беспокойства. Из этого мы можем сделать вывод, что более философски настроенными из алхимиков были те, кого не удовлетворял превалировавший в то время взгляд на мир, то есть христианский взгляд, хотя они и были убеждены в его истинности. В этом отношении, мы не находим в классической греческой и латинской алхимической литературе никаких доказательств противоположного, а наоборот, если речь идет о христианских трактатах, находим массу доказательств верности христианским убеждениям. Поскольку христианство является прежде всего системой "спасения", к тому же основанной на Божьем "плане покаяния", а Бог является единством par excellence, то нужно задаться вопросом, почему алхимик по-прежнему ощущал свою разъединенность, или разлад с самим собой, если его вера, вроде бы, давала ему возможность для единства и единообразия. (Этот вопрос не утратил своей актуальности и сегодня, даже наоборот!) Вопрос становится ответом, когда мы более внимательно изучаем атрибуты таинственной субстанции.

773 Итак, следующим качеством таинственной субстанции, которое мы должны рассмотреть, является ее физическая природа. Хотя алхимики придавали ей величайшее значение, и "камень" был самим raison d'etre их искусства, он все равно не может рассматриваться как простая физическая вещь, поскольку подчеркивается, что камень — это живое существо, у него есть душа и дух, и даже что он является человеком или похожим на человека созданием. Хотя и в отношении Бога тоже говорили, что мир является его физическим проявлением, эта пантеистическая точка зрения была отвергнута Церковью, поскольку "Бог есть Дух" и прямо противоположен материи. В этом смысле христианская точка зрения соответствовала "unio mentalis в преодолении тела". Поскольку алхимик исповедовал христианство, он знал, что, по состоянию своего разума, он по-прежнему находится на второй стадии соединения, и что христианская "истина" еще не "реализована". Душа была поднята духом в высокие сферы абстракции; но тело было лишено души, и поскольку оно тоже имело свои претензии на жизнь, то алхимик не мог не признать неудовлетворительность такого положения. Он не мог ощутить себя как целое, и чтобы для него не значило одухотворение его существования, он не мог пересечь границы своей плотской жизни, которые называются Здесь и Сейчас. Дух препятствовал его ориентации на физис и наоборот. Несмотря на все заверения в обратном, Христос является не объединяющим фактором, а рассекающим "мечом", который отделяет духовного человека от физического. Алхимики, которые в отличие от некоторых наших современников были достаточно мудры, чтобы заметить необходимость и уместность дальнейшего развития сознания, крепко держались за свои христианские убеждения и не сползали на более бессознательный уровень. Они не могли и не стали бы отрицать истинность христианства, по причине чего неверно было бы обвинять их в ереси. Напротив, они хотели "реализовать" присутствующее в идее Бога единство, пытаясь соединить unio mentalis с телом.