МЖ-2. Роман о чиновничьем беспределе

– Ну, так идемте! Идемте же! – Она встала и подошла ко мне вплотную, я ощутил ее запах и тепло ее тела. Клянусь, я чувствовал его жар сквозь одежду. Почему-то стараясь смотреть на третью сверху пуговицу ее кофточки, я встал и взял Лору за руку. За нами наблюдали две официантки. Я не успел отметить выражение их лиц. Лора повлекла меня к туалетной кабинке, единственной на все заведение, чья дверь была снабжена гендерной символикой. Дверь была незаперта, и мы оказались внутри туалета, чьи стены были обложены багровой плиткой, а унитаз закрывала сплошная крышка, превратившая его в настоящий трон для любовных утех. Лора уселась на этот трон, чуть наклонилась ко мне вперед, расстегнула мою ширинку и потащила было брюки книзу, но я схватил ее за плечи, рывком поднял, прижал к себе и стал целовать. Кажется, она не хотела целоваться, все время отворачивала лицо и часто, взахлеб дышала, как бывает у слишком возбудимых женщин, которые боятся раньше времени очутиться на любовном пике, не получив и сотой доли ожидаемого наслаждения. Но мне было наплевать на ее возбудимость или иные обстоятельства, и я левой рукой обнял ее сзади за шею и слегка сдавил. Ее тело дернулось несколько раз, словно кто-то укусил или ужалил ее электрошокером. Она застонала, блаженно выдохнула и стала сосать мой язык. Губы ее были вначале безвкусными и холодными, но потом она вся как-то разом оттаяла и сама принялась неистово целовать меня, засовывая свой язык как можно дальше. Он казался невероятно длинным, и мне подумалось, что она хочет дотянуться до трахеи и перекрыть мне возможность дышать, но ничего такого не случилось. Лора была близка к очередному пику. Она с густым чмоканием целовала меня в шею, она расстегнула на мне рубашку и целовала мою волосатую грудь и живот, и это было как-то не особенно приятно. Но вот она дошла до своего первоначального намерения, и мой орган половой стыковки, готовый лопнуть от счастья, занял свое место у нее во рту. Она сосала очень глубоко, она заглатывала мою штуковину до самого основания, слегка надавливая на двух этих нежных недотрог, для которых болезненно чуть ли не всякое прикосновение, и я чувствовал восхитительную узость ее горла. Должно быть, у нее были удалены миндалины, поэтому ей удавалось так глубоко засасывать мою «семейную ценность». Длинный язык и глубокое горло – какая замечательная, сумасшедшая женщина. Она стянула с меня брюки до колен и продолжала давить на пояс обеими руками. «Сними их совсем», – сказала она, держа мой разбухший красно-синий аргумент возле своего лица словно микрофон.

Я послушно сковырнул ботинки один об другой, снял брюки. «Повернись». – «Зачем?» – «Я хочу полизать тебе сзади». – «Но там, гм… Там, наверное, не так чтобы очень… чисто». – «Это наплевать. Повернись». Она руководила сейчас, и у меня не было желания ей сопротивляться, к тому же ни одна из моих женщин никогда не делала мне римминг, и оказалось, что это очень приятно.

Я был словно в тумане, вокруг стучали ритуальные барабаны, где-то вверху выпьими голосами кричали жрецы, в отражении зеркала я видел сотни голых людей, и все они сношались, и это видение пугало и завораживало меня. Я чувствовал, что через Лору меня словно подключили к параллельному миру, я просунул туда голову и теперь имею возможность наблюдать свои и ее фантазии.