Н 4 (СИ)

впрочем, тоже были – но так получалось, что общими они были максимум у двух отдельно выбранных князей из шести, да и как-то так получалось, что удовольствие в те давно минувшие дни было получено за счет остальных присутствующих..

Оставались три вечные темы, которые вряд ли могут рассорить: еда, женщины и погода. Но обсуждать первую в гостях мешало воспитание, а вторую – уважаемый возраст   и   князь   Давыдов,   которому   точно   найдется,   что   сказать   и   добавить   –   а прослушивание многочасовой лекции о московских красотках не входило в планы окружающих.

Впрочем,   сейчас   князь   Давыдов   был   тих   и   с   пьяной   сосредоточенностью смотрел в экран своего сотового телефона, медленно, но уверенно набирая на нем какой-то текст.

-   Василий   Владимирович,   что-то   случилось?   –   Проявил   вялое   любопытство князь Галицкий.

- Публикую сообщение о сватовстве в инстаграм. – пробубнил тот.

-   Так   вы   блоггер,   ваше   сиятельство?   –   Скрыл   усмешку   Яков   Савельевич   за бокалом с апельсиновым соком, который взял в руки и пригубил.

- Кто? Я?! Я – гусар! – Возразил Давыдов с возмущением. – Этот… Бьюти-гусар!

Остальные   с   легким   чудачеством   были   более-менее   знакомы,   потому   не обратили   внимание.   Разве   что   Шуйский,   как   близкий   друг,   знал,   что   появление инстаграма в мире Давыдов полагал лично своей заслугой, как ответ на жаркие и истовые молитвы увидеть всех женщин мира в неглиже. Тем более, что созерцание женской   груди,   по   словам   всех   известных   специалистов,   весьма   положительно сказывалось   на   здоровье   сердечной   мышцы   –   а   был   князь   немолод,   оттого   за здоровьем следил каждый день.

- Новость, безусловно, выйдет выдающаяся, - вежливо продолжил Галицкий. –

Абсолютный рекорд выкупа на моей памяти. Бывали, конечно, брачные контракты и на более значительные суммы, но чтобы так – выкинуть на землю… - Задумчиво посмотрев за окно, он оставил фразу повисшей в воздухе.

-   Многие   молодые   люди   в   столице   посчитают   это   вызовом,   -   поддержал

Долгорукий. – Планкой, которую стоит преодолеть.

- А остальные будут искренне ненавидеть и завидовать, - потянулся за соком

Шуйский и с неудовольствием тряхнул пустой пачкой в руке.

Служанок, как говорилось, не было – так что пришлось искать сок среди иных открытых пакетов.

- Зависть – это хорошо, - нестойко поднялся с места гусар с телефоном в руках. –

У меня два миллиона пятьсот сорок две тысячи завистников!

- Подписчиков? – Поправил его было Яков Савельевич.

- И их тоже, - пробормотал Давыдов, наводя камеру телефона на кучу денег за окном.

А  затем возмущенно  нажал на кнопку включения, отреагировав на внезапно погасший   экран.   Но   телефон,   отчего-то,   не   желал   включаться,   не   слушаясь   ни нажатий, ни гневных княжеских слов.

- Господа, а не прогуляться ли нам по двору? – Поднялся, демонстрируя пример,

князь Юсупов, и выбрался из-за стола. – Погоды стоят отличные.

Дождь, капризный по осеннему времени, уже перестал, а налетевшие было тучи отступили   под   напором   порывистого   ветра   севернее,   оставив   ясное   небо   над головой.

- Поговаривают, скоро похолодает, - принял его предложение Панкратов

Потому что не было темы благодатнее и безопаснее, чем разговоры о погоде.

- Обещают даже снег в конце следующей недели. – Отставив стакан в сторону,

двинулся за ними и Галицкий.

А там и Шуйский с Долгоруким составили им компанию. Да даже трое молодых людей в красных бабочках решили размять ноги и прогуляться.

И   только   князь   Давыдов   остался   расстроенно   вертеть   в   руках   дорогой американский телефон, пытаясь пробудить в нем жизнь.

Расхаживать   большой   компанией   выходило   неловко,   так  что   люди   невольно разбились на три группы: наособицу стояли молодые люди; рассуждали о видах на грибной урожай после такого дождика Шуйский с Долгоруким, вежливо поддакивал им Галицкий, а вот Панкратов с Юсуповым, изобразив короткую остановку рядом с ними, почти сразу отошли от них на десяток шагов в сторону, продолжая неспешно двигаться вдоль условной границы, за которой начиналась россыпь денег, невольно ставшая центром общего внимания.

- Михаил Викентьевич, вы что-то хотели мне сказать? – Цепко посмотрел на спутника князь Юсупов.

- При всем уважении, но я хотел бы пожаловаться вам на внука. – Замерев на очередном шаге, Панкратов повернулся к куче денег и с нечитаемым выражением лица посмотрел на слегка влажные купюры.

- Жалуйтесь, - небрежно махнул рукой князь.

То ли – дозволяя, то ли – обозначая, что он может это делать хоть до второго пришествия.

-   Пришел.   Угрожал.   Банкира   увел,   -   поиграв   желваками,   все-таки   остался

Панкратов   доброжелателен,   позволив   себе   только   легкое   осуждение   в   адрес молодежи.

- Полагаете, дело было именно так? - задумчиво произнес Юсупов.

Который   наверняка   был  в   курсе   всего   –   вон   какой   жирный   намек   на   некие обстоятельства,   из-за   которых   Панкратову   оставалось   только   жаловаться,   а   не требовать.