Н 4 (СИ)

На   дне   глубокого   каменного   колодца,   попасть   в   который   можно   разве   что спрыгнув с высоты сотни метров, в самом его центре, ярко освещенном зенитным солнцем, сидел мужчина в украшениях и вышитой алым белой накидке. Он мог бы и стоять все это время на ногах, отдавая уважения Колодцу душ, но этому месту не нужны   были   почести.   Оно   существовало   вместе   с   Аймара,   было   углублено   и расширено силами Аймара, но никак не изменило своих свойств.

И как было сотни и тысячи лет назад с его предками, вокруг мужчины медленно кружились в воздухе крупные камни и каменные осколки, сброшенные ветром и дрожью   земли   на   самое   дно.   Только   в   последние   дни   в   них   более   не   было спокойствия и умиротворения, привычного главе клана.

Ныне   они   сталкивались   в   воздухе   между   собой,   выдавая   тоскливый   и протяжный   скрип,   будто   жалуясь   и   скуля   –   словно   верный   слепой   пес,   который перестал ощущать запах хозяина в пустой квартире.

И   звук   этого   стона   болезненно   отражался   в   сердце   сидящего   среди   них человека,   тоскующего   по   своей   дочке   столь   же   сильно.   Перед   его   закрытыми глазами   стоял   светлый   образ   вечно   непоседливой   девчонки,   слишком   быстро выросшей   и   возомнившей   себя   достаточно   самостоятельной,   чтобы   жить,   где   и сколько   пожелает.   Она   была   достаточно   сильна,   чтобы   постоять   за   себя,   и   ей благоволили Духи Неба, что рождались на дне этого колодца, так что отец не видел причин ей отказывать. Когда-то он и сам желал посмотреть мир и искал ответы вне гор.   Только   все   Аймара   возвращались.   Вернется   и   она.   Обязательно   вернется   –

сжались его ладони в кулаки.

Неожиданно камни замерли, а потом и вовсе рухнули на землю, поднимая столп мелкой пыли.

А Аймара Катари, что сидел среди них, раскрыл глаза.

- Нашлась. – выдохнул он.

Но в тоне его не было радости и облегчения. Только гнев, ожесточение и жажда видеть города в огне.

Глава 24

У   небольшой   записной   книжки   с   кожаной   обложкой   было   свое   место   на большом столе – возле самого края слева, рядом с серым кнопочным телефоном.

Совсем редко эту книжку брали в руки, ориентируясь больше по памяти с номерами телефонов и датами различных событий. Даже пыль образовалась.

Я взял книжку в руки и протер обложку. Повертел, взвешивая, да так и вернул на место, не открыв.

Желтоватый свет ламп над головой освещал просторный  рабочий кабинет –

вернее,   его   заготовку,   представленную   некогда   дизайнером   и   воплощенную строителями в жизнь. Два застекленных шкафа слева, в которых не было ни одного листка бумаги. Массивный стол, отделяющий начальника от просителя тяжелой и длинной   столешницей,   украшенный   пеналом   с   писчими   принадлежностями   и ноутбуком,   ныне   закрытым   и  выключенным.   Белого   цвета   покраска   на   стенах  и немаркий   темный   паркет   на   полу.   Моего   тут   было,   наверное,   только   та   самая записная   книжка,   да   лично   принесенные   из   других   кабинетов   и   расставленные перед столом четверо кресел. Дизайнер отчего-то посчитал, что перед этим столом полагается только стоять.

За панорамными окнами был уже вечер – по-осеннему пасмурный и не дающий света.   Воскресенье,   почти   восемнадцать   –   как   показывали   стрелки   ежесекундно отщелкивающих на стене часов. Раздражающий звук в пустом кабинете, который мне никогда не нравился. Примиряло с ним то, что сюда можно было не приходить,

работая где-то еще. А еще всю обстановку можно было потом снести, стирая и эту часть воспоминаний о событиях, которые тяжело будет назвать светлыми.

Где-то  сорок минут  назад нервничающий  и   не  находящий   себе  места   Димка доложил,   что   машины   сопровождения,   отправленные   за   Никой,   умудрились синхронно попасть в ДТП и потеряли из виду ее такси. Две машины – специально,

чтобы подменять друг друга и не примелькаться, иногда обгоняя и сопровождая цель по параллельным улицам. Но в Москве достаточно поворотов, которые можно пересечь только одним возможным способом. Равно как хватает и людей, которые считают моргающий желтый – поводом прибавить скорость. Нелепая случайность.

Двадцать   минут   назад   позвонила   Го   Дейю,   заплетающимся   от   переживания голосом вещая о большой беде, приключившейся с Аймара. А через пять минут мой номер набрал Шуйский Артем и сообщил, что с Инкой все в порядке. И с Го Дейю тоже все замечательно – она жива и цела. Но некие люди, прикрываясь красными удостоверениями   с   грозными   печатями,   забрали   для   дознания   мою   Нику,

предварительно   ее   оглушив,   и   он   просто   не   успел   ничего   сделать.   Говорил   это княжич потерянным тоном, словно в том, что он не успел доехать была его вина, и все сложилось бы иначе, прибудь он туда раньше. Наверное, сложилось бы. Равно,