Н 7 (СИ)

— Рина — не «твое». Она своя собственная. Человек не может быть чьим-то, если он не раб. Раз уж ты не можешь забыть ее, пожалуйста, хотя бы будь благоразумным.

— Ты. Был. С ней, — почти прорычал он.

— Был, — кивнул я, глядя в его круглеющие глаза. — Сейчас я тебя удивлю еще больше: у мужчины и женщины могут быть не только постельные дела.

Он сжал кулаки.

— Да что ты лечишь! Какие такие у вас с ней дела?!

— Остынь, брат, — сказал направившийся в душ Микроб, шагал он бодро, не хромал.

— Как нога? — спросил я. — Трениться сможешь?

— Как бабка пошептала, — улыбнулся он. — Два дня поберегусь, потом продолжу.

Погосян пытался просверлить во мне дыру взглядом, шумно сопел.

— Мика, да включи верхнюю голову! — теперь уже я разозлился. — Рина не даст тебе! Никогда не даст. Ты убьешь ее избранника и сядешь, а она нового ухажера заведет. И что?

Думал, Мика будет быковать, но нет, потупился и пожаловался, скребя пальцами волосатую грудь:

— Ну люблю я ее! Страсть как люблю. А тут еще ты… — Он скривился, будто собрался заплакать. — Как нож в спину! Пообещай, что не будешь с ней?

С Дариной я быть не собирался, но обещать ничего не стал.

— Вот! — взбеленился он. — Потому что вы вместе!

— Потому что не играю в твои детские игры, — отрезал я и вышел из квартиры, направился на стадион.

В восемь Тирликас уже был в своем кабинете. Впустил меня не здороваясь, кивнул на стул. Я уселся, приготовившись отвечать на неудобные вопросы, но их не было.

— Кротова убили, — сказал Лев Витаутович и пояснил: — Майора, который тебя вербовал. Он догуливал последние дни в Болгарии и пропал. Тело обнаружили в море. Следов насильственной смерти нет.

Я выругался.

— Уверены, что это убийство? Хотя… выглядел он крепким…

— Да, — кивнул Тирликас. — Теперь о тебе знаем я, Ахметзянов и еще несколько наших. Человек, который вчера приходил в больницу, это кто?

— Хотел, чтобы Даринка посмотрела ногу Семерки, — брякнул я. — Она говорила, что диплом пишет по теме, но только мы вошли, Кисиль нас выгнал. А я нутром чую, что резать нельзя! Ошибается заведующий.

Витаутович усмехнулся.

— Как он был зол! Он ведь кандидат наук, между прочим. А ты усомнился в его компетентности.

Такое впечатление, что он был доволен моей выходкой. И про Дарину — ни слова.

— И что, все-таки будут резать? — обреченно спросил я. — Я ошибся?

— Комиссия провела осмотр и приняла решение ампутировать конечность. Но пока готовились и совещались, состояние Юлии стабилизировалось. Решение отложили на сегодняшнее утро, что там и как, не знаю, не звонил еще.

Позвоните?

Он подошел к окну, отвернулся ко мне спиной, поднес телефон к уху.

— Доброе утро, Иван Абрамович. Чем ты меня порадуешь? Как наша пациентка?.. Стабильно тяжелое, но угрозы для жизни нет? Уже хорошо, а то есть к ней вопросы. Еще комиссия, и решите. Понял. Держите в курсе. — Лев Витаутович повернулся ко мне. — Понял?

— Понятно, что ничего не понятно, — проворчал я.

— Ты иди, тренируйся, время уже. — Он постучал по часам. — Как будут новости, я тебе напишу.

Новости появились после обеда: ампутацию решили временно отложить, но все боялись рецидива. Ближе к ночи отписалась Семерка, что пока она с конечностью, температура снизилась до тридцати семи с небольшим, к вечеру поднимается, но лихорадки нет.

Никакого волшебства не произошло. Просто облегчение, хочется надеяться, что — не временное. Не по зубам такое оказалось начинающему хилеру. Оно и к лучшему: не возникнет вопросов о чудесном выздоровлении Семерки, а со временем ее организм и антибиотики справятся с инфекцией.

Потянулись дни тяжелейших тренировок. Димидко озверел и гонял нас по жаре, постепенно увеличивая нагрузки и время. Микроб два дня занимался вполсилы, потом походил на физиопроцедуры к Дарине, и ему стало совсем хорошо.

Пыхтя на пробежке вместе со всеми, я думал — что за эти несколько дней натренируешь? Уверенность, что мы можем все, и жара нам нипочем? А ведь и правда — можем! Что бы там ни писали эксперты.

И вот наступило двенадцатое августа и наш последний матч в этом выездном турне. Следующий, с «Таврией», будет уже дома. Конечно, можно ругать календарь: то разъезды подряд, то подряд дома несколько матчей. Интересно получилось: каждая игра ближе и ближе к дому: Краснодар, Ростов, теперь Москва. Болельщики туда на экспрессе приехали, забив его под завязку, и по дороге, наверное, чуть не раскачали. Бедные простые пассажиры!

Хотя такое впечатление, что простых пассажиров в Михайловке не осталось, даже старушки за нас болели и дети малые.

Из-за того, что Москва близко, наш сектор на трибунах был заполнен, а вокруг стадиона дежурило множество нарядов, чтобы пресекать возможные потасовки.

Наши махали флагами и, стараясь перекричать торпедовцев, орали: «Титан — чемпион!» Смешно, как про «Спартак». И приятно. Со своими болельщиками раза в полтора легче играть, чем на пустом стадионе, или, еще хуже, когда вокруг одни враги.

В прошлый раз я смотрел матч с «Торпедо» по телевизору. А в этот меня объявили первым, как и положено для вратарей. А потом — весь основной состав.