Н 7 (СИ)

— Саша, — проговорил усталый женский голос, — ничего не случилось. — Донесся вздох. — Катя хочет с тобой поговорить. У тебя там музыка? Что празднуешь?

— С каких пор тебя интересует моя жизнь? — сказал Димидко. — Успехи в работе праздную, уж это тебе точно не интересно.

— Катя хочет с тобой поговорить, а тебя из-за музыки плохо слышно.

— Что нужно ей купить? — спросил он. — И вообще, уже поздно, давай завтра.

— Папа! — донесся из трубки звонкий детский голосок. — Когда ты приедешь? А я по математике пятерку получила!

Желваки на скулах Димидко напряглись, он покосился на Оксану, которая, побледнев, смотрела в сторону. Еще раз сжал ее руку.

— Привет, зайка, — пробормотал Димидко, прикрывая трубку рукой и делая виноватое лицо. — Тебе что-нибудь нужно? Говори.

— Мне ты нужен! Мы к тебе приедем, ура, ура, ура!

Вот теперь меня зло взяло. Когда Саныч нуждался в поддержке, Тамара ему ультиматум поставила и лицо расцарапала, а как стал перспективным тренером с хорошей зарплатой, так, видимо, решила мириться. И не сама, а ребенка подсылает, а дочери отказать Санычу будет трудно. Хуже нет, когда взрослые используют детей как разменную монету для достижения своих целей.

— Зайка, папа все время в командировках, — попытался отмазаться Димидко.

— Мы завтра приедем! Так мама сказала.

Посмотрела, наверное, женушка турнирную таблицу, выяснила, что в ближайшее время игр нет и Саныч в Михайловске, и готовит десант. Надо отдать должное Оксане, она психовать не стала, смотрела на Димидко, потягивая через трубочку коктейль, а я думал, что он будет идиотом, если бросит из-за мегеры такую женщину. Как они говорят: «Ради детей».

— Мы приедем завтра, — припечатала Тамара. — Дети скучают.

— Какой — завтра? У них же школа! Давай я в воскресенье приеду и свожу их в зоопарк или куда они захотят.

— Папочка, я скучаю! — прокричала девочка, и в ее голосе послышались интонации матери.

— В воскресенье папа приедет, — сказал Димидко. — Спокойной ночи, принцесса.

— Целую тебя, папочка! Я тебе подарок приготовила! Спокойной ночи.

Димидко прервал связь, положил телефон — опять экраном вниз. Тирликас сделал вид, что ничего не услышал и отправился к стойке. Димидко проводил его взглядом и пожаловался:

— То не давала видеться с детьми, пока денег не пришлю. Как присылал — месяцами ни слуху, ни духу, и вот…

— Увидела перспективу, — спокойно констатировала Оксана. — Будет пытаться забрать свое или хотя бы оттяпать кусок пожирнее. Вы разведены?

— Да как-то не до того было, — развел руками Димидко и добавил зло: — Завтра же подам на развод.

Оксана грустно усмехнулась.

— Не спеши обещать. Она в ход пускает детей. Ей-то ты можешь отказать, а им?

— Я ж не на них женат. — Он кивком указал на выход, а мне сказал: — Мы скоро вернемся.

Только они вышли, на стул рядом уселась раскрасневшаяся после танцев Дарина, сдула с лица выбившуюся прядь волос.

— Почему ты меня не пригласил? — спросила девушка, наклонившись, и я ощутил, что она раскраснелась от алкоголя, а не от нагрузки.

— Да я танцор не очень. В сравнении с Жекой так просто… бык на льду.

— Ну и плевать! — она схватила меня за руку и потащила на танцпол. Точнее, на свободное пространство, выполняющее роль танцпола. — Песня смотри какая душевная.

Песня была из этой реальности, исполнителя я не знал. Притянув Рину к себе, я попытался поймать ритм.

— Бросаешь меня, уезжаешь, — вздохнула она. — Так и кажется, что Тирликас за мной наблюдает, вычисляет и вот-вот разоблачит.

— Это вряд ли. И вообще он нормальный мужик. Меня разоблачил, но никому не сдал. Да и уезжаю я ненадолго.

Девушка встала на цыпочки и в танце шепнула мне на ухо:

— Откуда ты знаешь? Может, просто у них на тебя другие планы?

Я дернул плечами.

— Может.

— А меня сразу загребут верхушку лечить, вообще жизни не останется, так что ну его на фиг.

— У тебя самый волшебный талант. Ты, представляешь, Юлю спасла! И Микроба. И вообще ты — подарок для команды, у нас же травматизм будет минимальный.

— Потому пусть все остается как есть, и никто обо мне не знает.

Она вздохнула и прильнула ко мне. Завитки волос защекотали шею, и я ощутил острое желание обнять ее крепко-крепко и сказать, что никому не позволю ее обижать. Руки сами собой скользнули по ее спине — девушка напряглась, запрокинула голову.

«Ты мне нравишься. Очень. Поцелуй меня», — вот что говорили ее глаза, чтобы это понять, читать желания было необязательно.

Мой ретивый друг сказал, что она чертовски привлекательна, и он познакомился бы с ней поближе, но песня закончилась, и Дарина отстранилась. Заиграл рок-н-рол, и девушка стала выплясывать, не жалея сил, к ней подбежал Микроб, и они стали изображать Траволту и Уму Турман, а я вернулся на место, чтобы не позориться.

Обычно «Че» работал до девяти, в этот раз мы зависали до десяти вечера, потом я собрался провожать Рину, и Микроб вызвался составить нам компанию. Я испытал сперва разочарование. Точнее рьяный боец испытал, который на что-то там рассчитывал. Но когда мы с Микробом уже шли домой, я вспомнил свое прошлое возвращение, и возрадовался, что Федор рядом.