Н 7 (СИ)

И тут буковинцы разозлились и устроили навал. Налетели роем, как рассерженные шмели, желтые с черным, только что не жужжат. Окружили и бьют, бьют, бьют…

А я тут зачем вышел? Отбил, отбил, вынес подальше. Но вот удобный мяч — на хорошей высоте, с нормальной скоростью. Этот я поймал — мяч будто прилип к перчаткам. Звонко так — чпок!

Пора делать паузу. Я ударил пару раз о газон, чтобы наши отдышались. Жека бежал, Жека сдох. Да и все утомились на таких оборотах играть. А гости и не думают сбавлять!

Нужно было дать передохнуть нашим. Я постучал мячом, подумал, куда выпнуть, потом показал, что сейчас выбью с разбега, а сам кинул рукой Бураку на край. Правый краек вдруг решил показать, что может, и рванул вперед, перескакивая через ноги и хитро пробрасывая мяч, не попадаясь на подкаты. Он тоже слишком разогнался, как мне показалось. То есть не успел сместиться в центр и ударить, а уже лицевая линия перед ним, и сзади в затылок дышал защитник и чуть-чуть подталкивал. А на скорости это чуть-чуть… Бурак улетел в растяжки…

А где мяч?

Так это Бурак улетел, а мяч он пяткой отдал назад! Защитник, который должен держать зону, выбежал за Бураком, а в пустую зону ворвался Погосян. И красиво, мягко с ноги на ногу — раз! И их центральный защитник упал перед ним. Два! И вратарь прилег. Три!

Мяч в воротах! Есть! Есть! Есть!

4:2!

Дальше «титаны» встали стеной. Устали, набегались, наелись. Димидко же никого менять не стал. С одной стороны, доверие — мол, играйте, играйте, вы молодцы. С другой — наказание. Набегались попусту? А побегайте еще! Удержите счет!

И удержали.

Финальный свисток — выдыхаем.

Победа!

* * *

С «Зимбрулом», приехавшим в гости из солнечной Молдавии, мы обошлись негостеприимно. Как мы их гоняли! Наши болелы от радости аж охрипли. На воротах опять стоял Васенцов, но в этот раз он держался спокойнее, знал, что, случись чего, меня поставят, и вряд ли противнику удастся забить. Да и опасных моментов было раз-два и обчелся. Если бы не их толковый вратарь, невысокий, но прыгучий, то мы могли бы им забить не четыре гола, а все десять.

Но и 4:0 — более чем достойный счет. Что-то в последнее время четверка нас преследует: «Котайк», «Буковина», теперь, вот, «Зимбрул». И только «Целтниексу мы закатили три мяча. Как бы намек, что четыре — 'хорошо», а надо — «отлично». Надо пять!

Но это уже без меня, мне послезавтра — в Москву на десятидневные сборы. Знакомство с командой, тренерами. Снова борьба за место под солнцем. Сомневаюсь, что Непомнящий вот так просто возьмет меня на ворота, подвинув Акинфеева, который там корни пустил.

— Мужики, мы уже на пятом месте! — радостно воскликнул Клык, глядящий в телефон, улыбнулся. — В таблице! На пятом!

— А на первом кто? — спросил Колесо, стягивая футболку.

— «Торпедо», потом «Ростов», — отчитался Клык. — «Урал», «Буковина» и мы!

Димидко его энтузиазм не разделил.

— Я бы так не радовался. Да, мы их сделали, но это сильные команды, и они продолжат выигрывать, зарабатывая очки. А мы без Нерушимого и без Хотеева вряд ли будем феерить.

— Че это? — возмутился Левашов. — У нас есть Погосян! Рябов. Тишкин и Воропай, Клыков. Звери-защитники.

— Нас с Бураком забыл! — возмутился Гусак.

— Харэ паясничать, — рыкнул на них Матвеич и развил мысль Сан Саныча:

— Нам нужно первое место, на худой конец второе…

Его перебил Димидко, погрозил кулаком:

— Потому — чтобы больше не устраивали такое, как с «Буковиной»! Расслабились они! Тех двух голов вообще могло не быть, если бы вы включили головы!

— Но сегодня-то мы молодцы, несмотря на то, что мОлодцы! — обезоруживающе улыбнулся Левашов и захлопал длинными ресницами, уподобившись ангелу.

— Чтобы вот так и было, — проворчал Димидко.

— Дай-ка угадаю, кто на последнем месте, — сказал Погосян. — Прараолимпийская прибалтийская команда!

— Потому что мэ-э-эдленные, — поглумился Погосян.

А мне вспомнился Алеша и его мамаша. Кагановский сказал, что она готова забрать заявление, если я заберу свое. Адвокат рекомендовал стрясти с нее кругленькую сумму за моральный ущерб, ведь моей репутации нанесен вред, но я ограничился требованием публичных извинений. Женщина-жаба думала. По-хорошему бы натравить на нее опеку, чтобы забрали бедолагу Алешу в интернат, так ему будет лучше. Но без побоев и свидетельства соседей провернуть это будет сложно. Да и «лучше» — мнение субъективное. Для всех детей мать — самая лучшая, даже если она пьет и бьет, потому в казенном учреждении он будет страдать. А вот припугнуть ее, чтобы руки поменьше распускала, не помешало бы.

— Итак, — Димидко повысил голос, чтобы перекрыть шум, — насчет таблицы. Нам осталось четырнадцать игр. Соперники: «Текстильщик»…

— Справимся! — крикнул Погосян с лавки. — Мы «Торпедо» нагнули, фиг ли ивановцы?

Матвеич дал ему подзатыльник.

— Ты вообще слышал, что Саныч говорил? Расслабился он!

Погосян набычился, глаза его налились кровью:

— Я нормально играл, это защи косячили, разбегались…