Н-9 (СИ)

— Сочный на трах на заросшем лавандой заднем дворе — вздохнула Котлета, бойкая и разбитная бабенка средних лет, с трудом привыкающая к тяжести снаряжения и злым командирам.

— Да? — оживился Рэк, осторожно поворачиваясь к ней и стараясь не упасть со стального злобного коня — Давай подробности, боец. Лаванда жопу колола?

— Так… — добавил я к своему прежнему комментарию и спешился второй раз.

Сойдя с едва заметной тропки, бегущей посреди просеки, я присел и развел в стороны колючие ветви, что почти скрыли от меня кое-что интересное.

На земле, скрючившись, закрывая живот ладонями, лежал дохлый гоблин. Средней длины светлые волосы, замершие в мертвом удивлении синие глаза, четко очерченные скулы и углы подбородка. Покрывающие лицо ссадины, царапины и кровь не могли скрыть того гоблин на удивление юн.

— Тигр…

— Ему лет четырнадцать! Плюс-минус год…

— Я не про это. Возьми Котлету и Стейка. Пробегитесь вокруг. Радиус — триста-четыре шагов вокруг нас. Ищите его след. И след тех, кто его преследовал.

— Тех?

Я убрал уже лишившиеся закостенелости руки пацана от живота, показывая торчащие из его живота два глубоко ушедших арбалетных болта. Один болт был окрашен красным, другой желтым. Это именно краска, что-то вроде метки. И вряд ли разноцветными болтами стрелял один и тот же стрелок. Хотя… выдернув болты один за другим, я сравнил наконечники. Одинаковые — плоские, зазубренные. Такие хорошо пойдут против ничем не защищенной мягкой плоти, а против брони… отскочат, не нанеся вреда. У поймавшего животом два таких болта гоблина не было ни малейшего шанса. Еще удивительно, что он добежал досюда — а он бежал, о чем говорят проломленные заросли шагах в семи дальше. Он убегал.

— Я понял — повел плечами зверолюд Тир — Но может я один? Они меня притормозят…

— Не нарывайся и не показывайся — после краткого раздумья кивнул я и Тигр исчез, моментально затерявшись среди деревьев.

Перевалив труп на спину, я разглядел его внимательней. Белая домотканая рубаха с воротником на шнурках, просторные рукава, никаких вышивок или еще чего. Грубые черные штаны заправлены в кожаные невысокие сапоги. Штаны снабжены помочами. В полушаге лежит пропитанная кровью скомканная тряпка. Рыжая развернула ее, и мы обнаружили жилет. Из его карманов высыпалось несколько разноцветных камушков и бусин. Это все. Ни мешка. Ни сумки. Ни оружия — даже ножика складного не обнаружилось.

— Что за дерьмо лесное? — буркнул я, стоя над трупом в недоумении — Кто бродит по лесу без ничего?

— Может он полудурок? — предположила Котлета.

— Или обронил все на бегу — возразила Джоранн.

Повернувшись, я направил стволы дробовика на деревья… и опустил. Показавшийся из-за деревьев Тигр поманил нас лапой, другую прижимая к пасти и показывая — «Тс-с-с-с, гоблины!». Еще парой жестов он повторил призыв всем заткнуться, заодно показал, что лошадей с собой тащить не надо — как и Хвана.

— Посторожи лошадей, гнида — глухо велел я, переступая через беспомощного призма закованного в кокон.

— А?

— И чтобы ни царапины на жопе моего коняги! — велел Рэк, тоже — без нужды — наступая на призма, чтобы миновать его — Я проверю!

— Стейк, Котлета — останьтесь с Хваном — не оборачиваясь, приказал я.

— Да, командир!

Следуя за Тигром — и я уступал ему в ловкости передвижения по лесистой местности — мы преодолели совсем небольшое расстояние и уперлись в небольшой холм, поросший соснами, выглядящий здесь так же чужеродно, как если бы стоял посреди пшеничного поля. Почему местность вокруг стесали до состояния ровной столешницы, а холм оставили? Но сейчас интересно не это. Тигр жестами показал, что в прошлый раз он холм обошел и остановился вон под той огромной надломленной сосновой лапой. А сам он хочет забраться повыше… Миг подумав, я кивнул, поняв, что ничего реально угрожающего и внезапного под той ветвью нам угрожать не может, а разведчик просто хочет занять позицию поудобней, что вполне нормально для их племени.

Едва я дошел до сосны, до конца тем самым завершив огибание холма, до моего слуха донесся громкий укоризненный голос, срывающийся на крик, но затем возвращающийся к сиплой усталой хриплости. Вот почему мы не слышали голосов — их более чем надежно блокировали сосны и холм. Вот почему и они нас не слышали и вот почему не особо таился Тигр, решивший ничего не объяснять. А что тут объяснять? Итак все ясно.

Холм был почти подковообразным. Этакая дуга с высокой вершиной и понижающимися краями. Хорошая защита от непогоды. Крохотная лачуга из темных бревен. Крыша свежая, крыта деревянными пластинами навроде черепицы. Трава вокруг скошена и сброшена в стожок, который задумчиво пожевывает десяток оседланных лошадей. Дверь в лачугу распахнута. Перед лачугой еще одна куча — на этот раз мясная. Для полной гармонии с лошадиным стожком не хватает крупных хищников, что деловито бы рвали и глотали мертвое мясо.

— Вашу мать! — выдохнула вцепившаяся мне в запястье Джоранн.

Поворотом кисти высвободив руку, я кивнул и тихо согласилсяя:

— Неожиданно.