Читаем Н. С. Хрущев полностью

«Бен Белла производил на меня наилучшее впечатление, — вспоминал Хрущев. — Другие африканские руководители, даже выдвинутые народом, нетвердо становились на почву научного социализма. Нельзя сказать, будто они не знали, что такое социализм. Большинство из них были людьми образованными. Но они колебались. Президент же Алжира сразу сказал, что его страна станет развиваться и строить социализм на основе научного социализма. Не какого-то там иного, суррогатного, вроде «арабского социализма» Были в ходу и другие такого же рода «социализмы» Нет, Бен Белла принял, формулу именно научного социализма, хотя и с учетом особенностей, в которых приходилось приступать к строительству новой общественной жизни в Алжире».

Успешно развивались связи с Индией и Индонезией, двумя крупными азиатскими государствами. Хрущев вспоминает, что после XX съезда партии в 1956 году в Советский Союз прибыл президент Индонезии Сукарно:

«Мы его встретили с должными почестями. Он произвел на нас впечатление образованного человека и, главное, умного. Ведь понятия «образованный» и «умный» не всегда совмещаются. Я встречал много образованных, но не очень умных людей, а также наоборот, не получивших систематического образования, зато блиставших своим умом. Сукарно же имел и образование и ум. У нас сразу установились с ним хорошие отношения, и нам он понравился».

А работавший тогда переводчиком Игорь Кашмадзе описывает свои впечатления от наших, «вождей», которых он впервые увидел так близко: Хрущева, Микояна, Ворошилова, Кагановича.

«Больше всего меня тогда поразило, — пишет Кашмадзе, — что Ворошилов и Каганович обращались друг к другу на «ты», называли друг друга только по имени: Клим, Лазарь — и за столом ругались матом. Мат я, конечно, не переводил, да и вряд ли можно передать на иностранном языке всю гамму русского мата. У индонезийцев, например, самыми бранными словами являются «обезьяна» и «свинья».

Вторично Сукарно прибыл в Москву в 1949 году. В Лужниках тогда состоялся большой митинг советско-индонезийской дружбы. А в начале 1960 года уже Хрущев собрался с визитом в Индонезию, в ходе которого было заключено несколько двусторонних соглашений. Тогда же Сукарно обратился к советскому руководству с просьбой построить в Джакарте большой стадион.

— Зачем он вам нужен? — спросил Хрущев.

— Митинги проводить!

«Индонезия была тогда отсталой страной, — недоумевает Хрущев, — а Сукарно понадобился дорогостоящий стадион». Он вообще любил собирать народ, ему постоянно нужна была аудитория, сцена. Хрущев положительно оценивал политику Сукарно и уважительно к нему относился, хотя и не все принимал, например, любовные увлечения президента. «Он был совершенно не сдержан в отношении к женщинам, — пишет Хрущев. — Это его заметная слабость. Тут я не открываю какого-то секрета. Газеты тех лет пестрили сообщениями о его любовных приключениях. Данную сторону его поведения мы осуждали, но ведь нелегко перебороть человеческие слабости, хотя мы и не понимали, как умный человек, занимающий такой высокий пост, мог позволять себе подобные бытовые выходки? Они дискредитировали его в международных кругах и в своей стране тоже».

Все эти визиты и встречи способствовали росту влияния Советского Союза в странах третьего мира. Но все более растущее число «друзей» из числа государств Азии и Африки неизбежно приводило к тому, что нарастающая экономическая помощь, призванная укрепить их независимость и сократить «сферу влияния империализма», тяжелым бременем ложилась на плечи советского народа.

Со временем внешняя политика Хрущева приобретала все более наступательный характер. В русле противостояния двух сверхдержав Советский Союз стремился создать плацдармы своего влияния в Азии, на Ближнем Востоке, в Африке, умело используя здесь ослабление позиций западных государств в своих интересах. К сожалению, нередко подобное проникновение приводило к грубому давлению со стороны Москвы, вмешательству во внутреннюю и внешнюю политику и заканчивалось конфликтными ситуациями.

Глава 13

Коммунизм

Что такое коммунизм? Это блины с маслом и со сметаной.

Н. Хрущев


— Коммунизм уже на горизонте.

— А что такое горизонт?

— Это линия, которая удаляется по мере приближения к ней.

Из народного творчества


Фанатичный коммунист-ортодокс Хрущев и на закате жизни был уверен, что коммунизм восторжествует не только в Советском Союзе, но и на всей планете. В мемуарах он говорит:

«Мы, коммунисты, верим в свои идеи, в прогресс, в неумолимое развитие общества на пути к справедливой общественно-экономической формации. И мы уверены, что со временем изменятся условия в капиталистических странах, народы которых (пока что не знаю когда) рано или поздно отыщут способ установить тот строй, который их устраивает и при котором не останется эксплуатируемых и эксплуататоров».

Перейти на страницу:

Все книги серии След в истории

Йозеф Геббельс — Мефистофель усмехается из прошлого
Йозеф Геббельс — Мефистофель усмехается из прошлого

Прошло более полувека после окончания второй мировой войны, а интерес к ее событиям и действующим лицам не угасает. Прошлое продолжает волновать, и это верный признак того, что усвоены далеко не все уроки, преподанные историей.Представленное здесь описание жизни Йозефа Геббельса, второго по значению (после Гитлера) деятеля нацистского государства, проливает новый свет на известные исторические события и помогает лучше понять смысл поступков современных политиков и методы работы современных средств массовой информации. Многие журналисты и политики, не считающие возможным использование духовного наследия Геббельса, тем не менее высоко ценят его ораторское мастерство и умение манипулировать настроением «толпы», охотно используют его «открытия» и приемы в обращении с массами, описанные в этой книге.

Генрих Френкель , Е. Брамштедте , Р. Манвелл

Биографии и Мемуары / История / Научная литература / Прочая научная литература / Образование и наука / Документальное
Мария-Антуанетта
Мария-Антуанетта

Жизнь французских королей, в частности Людовика XVI и его супруги Марии-Антуанетты, достаточно полно и интересно изложена в увлекательнейших романах А. Дюма «Ожерелье королевы», «Графиня де Шарни» и «Шевалье де Мезон-Руж».Но это художественные произведения, и история предстает в них тем самым знаменитым «гвоздем», на который господин А. Дюма-отец вешал свою шляпу.Предлагаемый читателю документальный очерк принадлежит перу Эвелин Левер, французскому специалисту по истории конца XVIII века, и в частности — Революции.Для достоверного изображения реалий французского двора того времени, характеров тех или иных персонажей автор исследовала огромное количество документов — протоколов заседаний Конвента, публикаций из газет, хроник, переписку дипломатическую и личную.Живой образ женщины, вызвавшей неоднозначные суждения у французского народа, аристократов, даже собственного окружения, предстает перед нами под пером Эвелин Левер.

Эвелин Левер

Биографии и Мемуары / Документальное

Похожие книги

Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза