На 4 кулака

— А что, Алевтина Олеговна не пришла еще? Странно, звонок-то уже был, — классная удивленно сверилась с часами, а весь класс задорно хихикнул. — Так, кого у нас не было на алгебре? Алексеева болеет, Усачев… Саш, ты здесь?

— Да, — с сожалением отозвался тот с последней парты.

Отругав того по полной программе, Мария Николаевна собралась уходить (мы с Таней облегченно выдохнули), как вдруг, что-то вспомнив, вновь обернулась и обратилась уже к нам, сидящим на первой парте:

— А вас почему не было?

— Я проспала, — мигом буркнула Грачева, поставив меня в жуткое положение. Еще подбегая к школе, я решила про себя сказать всю правду, а Танька пускай сама выкручивается. А сейчас что прикажете делать? Говорить, что спала вместе с ней? Кто в такое поверит?

— Ну хорошо, а тебя почему не было? — Этот вопрос адресовался уже конкретно мне.

— Э-э… — Я беспомощно уставилась на одноклассницу, сидящую справа. — Я…

Но Таня — не я и за словом в карман не полезет. Обняв меня крепко и улыбаясь во весь свой широкий рот, она с гордостью провозгласила:

— Мы обе проспали, потому что мы сожительствуем!

Весь класс заржал, а руководительница пришла в ступор. В принципе, нам это было только на руку: забыв сразу, о чем спрашивала, она в итоге молча развернулась и ушла. Я скинула Танькину руку со своего плеча и еле сдержалась, чтобы не отвесить ей подзатыльник. Может, в европах и америках такие заявления уже не новость, но мы пока в России, а стало быть, измываться над нами теперь будут очень долго, думаю, вплоть до выпускного.

Пятым уроком были основы безопасности жизнедеятельности, или, попросту, ОБЖ, и отец вел себя прямо-таки отвратительно.

Спервоначала он балаболил о вреде алкоголя, затем перешел к теме плохих компаний и последствий общения с ними: вытрезвители, наркологические диспансеры, тюрьма и, наконец, кладбище. А после стал предостерегать девушек от слишком шустрых парней, которым «только одно и нужно», как он выразился, путем объяснения мужской и потому недоступной женской логике психологии. Вот тут-то папахен разгулялся на славу.

— Самым распространенным способом, — вещал Сергей Степанович (в быту — отец), — к помощи которого прибегают молодые люди, пытаясь добиться от противоположного пола того, чего хотят, является алкоголь. Способ довольно верный: девушки, выпив какой-нибудь алкоголесодержащий напиток, будь то, к примеру, шампанское или коньяк, — при этих словах ОБЖшник бросил суровый взгляд на свою дочь, — становятся более раскрепощенными, перестают себя контролировать, делаются легкой добычей для манипулирования, в результате чего могут натворить глупостей.

Ясненько, не сумев втолковать мне лекцию дома, папа придумал выход: использовать школьный урок для личных воспитательных целей. Он продолжал в таком духе довольно долго; девушки задорно хихикали, а парни конспектировали, чтобы использовать папины предостережения девушкам в качестве прямого руководства к действию.

Закончил выступление Сергей Степанович примерно такой фразой:

— Пока вы молоды, вы думаете «все в порядке», «это круто», пьете алкоголь и шляетесь всю ночь непонятно где, а ваши бедные родители места себе не находят, спать не ложатся, ожидая вашего возвращения, эх…

Короче говоря, опозорил меня по полной. Почти все ребята после урока подходили ко мне с одним и тем же вопросом:

— Слышь, Образец, — Образец — это мое прозвище, которым я должна быть обязана в первую своей очередь фамилии, а во вторую — образцовым поведением, — че это с твоим предком сегодня?

На физкультуру Танька не пошла, заявив, что освобождена и вообще ей очень кушать хочется, а тут еще целых полтора часа фигни. А я в свою очередь не пошла на факультатив, причем никому ничего не заявляя. Просто не пошла и все.

Когда я вернулась домой, Грачева была на кухне за закрытой дверью. Не заходя туда, я первым делом кинулась к гардеробу и принялась гладить одежду, в которой собиралась ехать с Николаем в Москву. Утром в спешке я натянула на себя первое, что попалось под руку, и для свидания это никоим образом не годилось. Переодевшись, я решила попить чаю, зашла на кухню и получила неприятный сюрприз. Весь стол был забит невероятным количеством крошек. Сковорода, кастрюля, две тарелки и ложка с вилкой небрежно валялись в раковине.

— Ты что, все съела?

Танька скромно потупила глазки и тихо молвила:

— Все.

Я вздохнула.

— А почему посуду не помыла?

— Так у вас какое-то дешевое средство, а я только дорогим пользуюсь, чтобы кожа рук не страдала.

Ну что с ней поделаешь? Разумеется, я самолично принялась за мытье посуды, но где-то на предпоследнем приборе оглянулась на одноклассницу: Грачева, вальяжно раскинувшись на стуле, дорезала то, что осталось от последнего батона.

— Таня, ты что делаешь? — теряя терпение, спросила я.

— Как что? Бутербродик.

Полностью его, терпение, потеряв, я разразилась тирадой: