На Афон

// [5] В открытом море – все сердце к своим и на Францию. Что значит „свои“! В одиночестве-то как чувствуешь!

Из наблюдений днем: когда волны разваливаются от носа, то плывут на синей темно синей бездне белые разводы узоры, как жилы на яшме. А из // [6] тьмы сапфира временами местами медленно вскипает туманность бледно-млечная – тонкие пузырьки.

После обеда – темно, одинокое море! Маяк Антиба[127]. Как далеко и жалобно. Милая Франция. Все тусклее он, и красный, как звезда, // [7] сошедшая к горизонту. Юпитер – яркий, очень сильный. Не таков, как у нас на Клод Лоррэн[128].

Ласточка залетела из тьмы под освещенный навес. Вьется, и сесть хочется, и жутко, да и тьмы вокруг страшно.

Десятый час. Наши где? Тата у // [8] Ельяшевичей[129] танцует. Вера где-то в гостях – где, забыл. В понедельник пойдут в Лицей. Господь их храни.

// [9] [Рисунок] Корсика

// [10] 1 мая, воскресенье. Утро, проходим между Корсикой и Сардинией[130]. Серо-сизо, горы туманятся. Солнца совсем мало.

Каменистая гряда – островок на южн.[ом] берегу Корсики. Таможенный пост. Сардиния тоже пустынна и мрачна – скалы, туманы.

// [11] Утром от 10–12 работаю в рубке. День бесцветный. Видел трех дельфинов… Рыжие, однорогие, скакали из волны, как по команде. Потом кой-где мелькал их рог. Чайки. Их напев жалобен.

Жизнь похожа на санаторию.

Вечером от 8–9 один бродил // [12] по палубе и сидел на корме. Чернота, тьма. Нашел в кармане последнюю конфетку, что Вера положила в мешочке. Съел, а бумажку пожалел выбросить в море: спрятал. Своя бумажка, милая.

Корсика. (Записная книжка. л. 9.)

// [13] [Рисунок] Стромболи (Вулкан).

// [14] 2 мая, понедельник.

Утром пишу в рубке. (С 8 [131]/2 ч!) Проходим мимо одиноких кругловатых островков-гор. Думаю, что это уже Сицилия. Нет, – совсем малоизвестные штучки. Русский (еврей, разумеется) из Афин. Показывает мне Стромболи[132], это слева от нас, тоже коническая // [15] двурогая гора, торчит из моря. Верхушка, из седла, дымится. По бокам содранные мяси`ны, видимо пласты сползали. У моря, все-таки, селение. Через 2 часа Мессина и Реджио – пролив между ними[133]. Италия! Голые горы, тоже вулк.[анического] характера, но местами с нежной зеленью, // [16] чудесной, бледно-нежной – весна.

Стромболи (Вулкан). (Записная книжка. л. 13.)

Сицилия в сереневом тумане. Мессина уже живет. Дальше Этна[134] – в сумраке, и пестро разбелена снегами.

Выходим в открытое море – Ионическое. Идем берегом Италии. Иной свет! Греческий, золотой, пол- // [17] ный, точно воздух светится.

Чудесный вечер. Первый раз черное ночное небо в оч.[ень] крупн.[ых] звездах. Тепло, но влажно. Борт`а влажные.

Перв.[ый] раз видел на ко за кормой фосфоресценцию – синезеленые искры в воде, оч.[ень] красиво. Зна- // [18] комство с бельг.[ийским] журналистом[135], знающим Худ.[ожественный] Пражск.[ий] театр[136].

3 мая, вторн.[ик]

Голубовато-сиреневые шелка тишайших вод у подножия гор Беотии[137]. Вдали Парнасс[138], искрапленный белыми снегами. К Коринфу воды бледно-лазурные, кое-где пересечены синими струями, тон- // [19] кие лиловые линии гор

5 мая. В 12 [139]/2 ч.[асов] ночи, на главной улице проходил человек, предлагая пирожки, он нес их на сковороде – на голове!

Подхожу к отелю. Лавка гробовщика. Освещена. Через окно вид- // [20] на полная комната гробов. Рядом с одним из них, при полном освещении, укладывается спать на диванчике хозяин!

В старом Соборе[140] приклады- // [21] вался к иконам св. Дионисия Ареопагита и св. Филофея (в черной рясе с серебряным сиянием вокруг головы и с серебр.[яным] крестом в прав.[ой] руке. В левой – четки).

Богородица Невеста (в храме Карнокраки[141]) – вся // [22] икона во флер д’оранжах. Икона пророка Илии.

Акрополь. Сизеющий, золотисто-опаловый дым над Элевзином.

В киоске продаются газеты. Беру „П.[оследние] Н.[овости]“. В это время газетчик продает греку три яйца.

„Афинские ночи“ состоят в том, что // [23] в два часа такой ночи можно на улице купить запонку, а в 11 ч.[асов] вечера побриться.

Катаифи – кушанье это состоит из козла, варенья, орехов и волос.

// [24] 10 мая, утро, 8 [142]/2 ч.[асов]

Стоим в Халкисе[143] – городке, мною нарисованном. Пароход простенький, грязный. Утро чудесное. Вблизи греческая земля (Остров Евбея). Видны бедные посевы, горы, но посевы уже выгорают, не бледно-зеленого, а желтеющего тона. Благоухание страны,

// [25] [Рисунок: ] Chalcis

Chalcis. (Записная книжка. л. 25.)

// [26] гор. Скромный греческий городок. Кипарисы, набережная. Грузим какие-то бочки с баржи. Вода лазурно-сиреневая. Тихо. Хорошо.

Женщина колотит белье на камне вальк`ом. Давно, давно не видел!

На Евбее уже убирают хлеба. Издали // [27] видны снопы, крестцы…

Вблизи Халкиса бараки – беженцы из Малой Азии[144]. Везде беда.

Выше, по горам, еще видны пятна светлой зелени – вот уж, действительно, „акварель!“

11 мая. Салоники.