На Афон

Это произошло ровно год назад, 26 сентября 1932 года. Можно себе представить, каким событием в тихой афонской жизни явилось землетрясение! Отдельные удары продолжались несколько дней. Приходилось и спать под открытым небом. Но особенно грозен был как раз нынешний день. «Что всеми старцами пережито! Вряд ли кто из монахов или мирских жителей Афона забудет эту ужасную ночь на Крестовоздвиженье».

Русский Афон людьми не понес потерь, но материально поплатился. (Севернее, у перешейка, в городке Иериссо были убитые и раненые). Особенно пострадали скиты Ильинский и Андреевский. В Пантелеймоновом монастыре оба собора дали глубокие трещины! Во многих местах повреждены крыши и трубы, отвалилась штукатурка. На монастырском хуторе Крумица и в ските Фиваида разрушения особенно велики (это места в северной части полуострова, ближе к Иериссо и главному очагу катастрофы). Понесли урон и разные мелкие скиты, и т. н. «келлии».

Землетрясения не новость на Афоне. Известно несколько циклов их. Справка хронологическая небезынтересна…

Первое землетрясение в 1276 году – бедствия Афона «от латинян», конец крестовых походов. (Живьем сожжены за отказ присоединиться к унии монахи монастыря Зограф. Повешено двенадцать иеромонахов, утоплен игумен Ватопеда, и т. п.). Затем «страшнейшее» землетрясение 19 мая 1456 г. – падение Византии и начало новой истории. Третий возврат – конец XVI в. – борьба христианского мира с исламом. В четвертый раз колебался Афон в 1790 г. весь Великий пост. «Гора тряслась как тростник», говорит источник. (Можно поручиться, что тогдашние афонцы понятия не имели о том, что происходило одновременно во Франции).

Не знаю, дошли ли до них и дела России в октябре 1905 г., когда 27-го числа раздались те же подземные удары.

Но прошлогоднее бедствие пришло на готовую почву. Теперь уже давно знает Афон, что с Родиной. В самый страшный, голодный для истерзанной России 1932 год, раскрылись опять на святой земле раны… Не самое ли «бедочувствительное» в мире место гора Афон?

* * *

В нынешний день острее вспоминаешь этот уголок Руси. Вероятно, тихое солнце. В прозрачности над зеркалом залива Олимп – легким снеговым видением. Розы Пантелеимонова монастыря. Комната старинной гостиницы. Гулкие коридоры.

Много поэзии и красоты на Афоне. Но не из одной поэзии состоит жизнь. Монастырь не рай, и монахи не ангелы. Жизнь этих немолодых, в большинстве даже старых людей устремлена к вечности, но имеет и внешние условия. Эти условия из года в год хуже. Россия отрезана. Притока свежих сил почти нет. Афонцы чувствуют себя очень заброшенными. Старики вымирают – смены нет. Добывать пропитание, одеваться, поддерживать храмы и богослужения все труднее. А тут еще беды: огромные лесные пожары 1927 г., землетрясение 32-го. Пахотной земли нет – хлеб надо покупать в Греции. Для этого сводят леса – много ли может нарубить, напилить человек под семьдесят лет? И тем не менее трудится – но и лесные площади гибнут. Чинить храмы надо – да не на что.

…Я видел скудную и трудную афонскую жизнь. Она становится еще труднее. Все вести, доходящие с Афона, сходятся на том. Особенно тяжело, видимо, мелким скитам и келлиям. Что можно было продать – продано, и вот, как и в России, просто голодают слабеющие старики. Из мешков шьют одежды, за гроши идут к грекам работать: в семьдесят пять лет!

Нынче за всенощной вновь они соберутся, вновь престарелый игумен будет воздвигать Крест, который все они долгие годы уж несут.

Бор. Зайцев. 26 сентября 1933.

Афон

Светлые воды Архипелага»… да, светлыми водами этими встретил меня Афон, больше сорока лет назад. Афон греческо-русский, сербский, болгарский, румынский, всегда православный – для меня, конечно, прежде всего русский.

Я был путник, пилигрим, «поклонник», как там говорят. Жил в русском монастыре св. Пантелеймона, одном из крупнейших на Афоне. Оттуда совершили мы с незабвенным иеромонахом Пинуфрием объезд всего Афона – на лодке до южной оконечности полуострова и самой горы Афон, венчающей его, дальше пешком до Лавры св. Афанасия, опять на лодке вдоль берега на север до Ватопеда, затем на «осляти», переваливая через хребет лесистый, узкою тропинкой (на Афоне нет дорог), вновь в родные края русские – в монастырь кроткого Юноши-Целителя и мученика св. Пантелеймона.

Немало он претерпел при жизни, но не окончена его страда. Суждено мучиться ему – в творении своем – и ныне. Кому мешал, кого обидел безобидный Пантелеймон? Не нашего ума дело.

Вот и дошла до нас весть: старец в монастыре св. Пантелеймона затопил вечером печку. Все там ветхое, как и сами насельники. Накопилась ли в трубе сажа, труба ли попортилась, только загорелось где-то на чердаке во время утрени (начинается на Афоне в час ночи), заполыхало под крышей. Ночь осенняя, бурная, ветер ворвался, раздувает, куда справиться старикам с пламенем бушующим!