На астероиде

Олаф Бергсон бредил космическими пришельцами, и бредил так основательно, что об этом знали многие. Тому способствовала громкая профессиональная известность Олафа. Несмотря на молодость, он слыл одним из крупнейших астрофизиков Скандинавии. В научных журналах с некоторых пор фигурировали даже «радиогалактики Бергсона». Поэтому восторженные полузнайки, каковых немало на всех континентах, внимательно следили за выступлениями Олафа в печати. «Уж если такой человек верит в инопланетный разум, значит, что-то есть!»

Впрочем, события последних месяцев заставили зашевелиться даже скептиков. Над Землей прошли два «объекта», сфотографированных многими обсерваториями. На вызовы с орбитальных станций НЛО не ответили. Некоторое время пресса мусолила эту тему, потом успокоилась. Солидный американский еженедельник опубликовал статью, доказывавшую как дважды два, что мнимые «космолеты» есть всего лишь пустые баки от горючего, сброшенные огромным кораблем «Вашингтон», недавно стартовавшим с заатмосферной площадки к Юпитеру. Журналу не верили только самые заядлые «тарелочники» и искатели следов марсиан. В их числе, как ни странно, и Олаф.

Бергсон собрал в своем доме близ фиорда мощную радиостанцию. Второй этаж каменного здания, выстроенного в стиле ранней готики, был набит приемопередающей аппаратурой. Олаф, сам прекрасный конструктор и более того, практик-умелец, непрерывно совершенствовал известные схемы. Запатентовал способ приема сверхдальних радиопередач с помощью сужения приемного радиолуча. У него скопилось за несколько лет с десяток «ничейных» посылок из Вселенной, весьма похожих на осмысленный код. Всерьез заняться расшифровкой, как говорится, руки не доходили. Наконец, выбрал время: тихий северный июнь. Как раз в те дни, когда на астероиде погиб Рам Ананд, и заварилось сложнейшее расследование, Бергсон сел на втором этаже своей крепости и отключил все средства связи, кроме экстренного канала, известного лишь матери, близким друзьям и руководству. Больше он оттуда не выходил, благо позволяли честно заработанный отпуск и гора продуктов в холодильнике.

Дом Олафа, как и большинство хорошо оборудованных личных мастерских и лабораторий начала нового века, вмещал целый вычислительный центр. Конечно, процессоры «умных» машин занимали немного места; самыми крупными предметами в комнате были универсальное печатающее устройство, дисплей и графопостроитель. Составив программы расшифровки накопленных сигналов, Бергсон ввел их в компьютеры и уже через несколько минут убедился, что путь, взятый им, неверен. До вечера маялся, составляя новый пакет. Не окончив, махнул рукой и пошел вниз заваривать кофе. Такой, какой он любил, — угольно-черный.

Буйнобородый, с маленькими глазками под выпуклыми круглыми стеклами, Олаф стоял у плиты и напевал какую-то мелодию. За узким высоким окном, прорубленным в толстой стене, уходили под уклон свинцовые скалы, испятнанные рыже-зеленым лишайником. Из глубоких расселин доносились ритмичные всхрапы волн, порой взлетали брызги. Дальше, словно брезентовое полотно, чуть колыхалось море — тусклое, неприветливое под сплошным ковром туч, но столь дорогое душе северянина.

Плита у астрофизика была прадедовская, с газовыми баллонами и конфорками, не чета современным высокочастотным, снабженным элегантными панелями управления. Но один прибор возле плиты все же имелся, хотя и не причастный к жарке-варке. Прямо перед глазами Олафа висел на стене электрический звонок с лампочкой. Он сигналил, когда антенна «кинжального» действия, день и ночь вращавшаяся на коньке двускатной крыши, ловила очередной голос из космоса.

И вот, когда шапкой поднялась в кованой турке рыжая пена и следовало как можно скорее выключить огонь, звонок испустил оглушительную трель, и замигала лампочка. Хотя Олаф постоянно ожидал чудес, но это было так неожиданно, что он замешкался, и кофейный водопад с шипением погасил конфорку. Звонок помолчал и грянул вторично.

Почему-то он сразу сопоставил передачу с двумя загадочными спутниками Земли. Узкополосная приемная аппаратура была столь чувствительна, что могла выделить слабый радиошум, доходивший от отдаленных галактик. Луч антенны описывал медленные круги, а компьютер с лихорадочной быстротой отсекал все знакомое: писк межзвездного газа и бормотание тысяч солнц, перекличку пилотируемых автоматических спутников, сигналы лунной обсерватории. Передачи-загадки, редкие жемчужные зерна из черного бездонного омута, записывались в машинной памяти.

Через несколько минут, прослушав две серии четкой морзянки и получив из печатающего устройства широкую ленту с двумя колонками цифр, Олаф окончательно убедился, что перед ним сенсация. Два объекта, летевших по параллельным траекториям, неведомым шифром передавали что-то на Землю. Значит, вернулись, описав гигантскую замкнутую кривую. Конечно, это могли быть не только безликие близнецы, впопыхах объявленные пустыми танками из-под стартового топлива «Вашингтона». Но уж больно маловероятным казалось совпадение.