На белой дороге

Покупатели с огромными тележками, набитыми вожделенным товаром, стояли плотными рядами, некоторых дождь промочил уже так, что одежда прилипала к телу. Мысленно чертыхнувшись, протиснулся к небольшому навесу у входа в магазин и ужаснулся увиденному: ливень стоял – да-да, именно стоял! – вертикальной стеной, потоки воды совершенно залили проезжую часть и пешеходную зону, сверху неслись грозовые раскаты. Какой-то смельчак, отиравшийся рядом, кинулся было с огромным баулом в дождь, но, ступив на дорогу, отпрянул назад и в два прыжка вернулся на место с залитой водой обувью, из дырочек которой явственно струилась влага, с мокрыми, почти до колен, брючинами.

Как человек солидный и предусмотрительный, я взял с собой зонт, но какой зонт спас бы меня?

По моим прикидкам, часа полтора, не меньше, придётся ждать, когда потоки схлынут, куда им уготовано. Собственное авто принимало дождевые ванны метрах в ста от входа, и я уже пожалел, что поленился потратить каких-то пятнадцать минут, чтобы доехать почти до такого же магазина, но с подземной парковкой. Вот вам и солидный, предусмотрительный человек – век живи…

За спиной тем временем задние ряды напирали на передние, толпа уплотнялась, и меня, уже отступившего из-под навеса, начинало сдавливать со всех сторон. Рядом хрупкая на вид брюнетка средних лет плакалась по мобильнику, видимо, родственнику:

– А я специально не просила помочь машиной; какая машина в пятницу и по нашему убогому шоссе – сплошные пробки! – рассчитывала на маршрутку до электрички, а теперь – всё! – до маршрутки не дойдёшь, на свою электричку уже точно опоздала…

– Да ты знаешь, какой ливень?

– Я бы босая побежала, да куда? Кто меня и в какой общественный транспорт такую пустит? И сколько его ждать под ливнем? И грохочет ужасно… Езжай без меня…

– Значит, всё откладывается, пропали выходные!..

Брюнетка опустила телефон в сумочку и обернулась. Эмоции на лице её передавали горе безутешное, страдание читалось и по тонким, напряжённо сжатым губам, и по мелким, еле заметным морщинкам в прищурах глаз, и по пальцам рук, нервически сжимающим сумочку. Беспомощно оглядевшись, еле слышно прошептала:

– И внутрь не пробиться; что за день…

Решение пришло мгновенно. Чуть подавшись в её сторону, я произнёс:

– Не всё ещё потеряно: «…стучитесь, и вам откроют…» – надо просто суметь постучаться в нужные двери.

Она удивлённо и несколько испуганно подняла на меня свои глаза; боже, как читались эти глаза!

Видя её замешательство, я продолжал:

– Мой английский зонт раскрывается почти правильным куполом, и это самый широкий зонт, какой можно было сыскать в Лондоне в прошлом году. Машина в ста метрах отсюда. Мы сейчас выйдем под навес, на виду у всех снимем свою обувь и сложим в пакет, я расправлю свой зонт, и – не бегом, но быстрым шагом к автомобилю. Согласны?

– А как же…

– В машине – рулон нетканых салфеток, влажные салфетки для рук и бумажные; салон довольно вместителен. Вы приведёте себя в порядок. Вам на какую станцию?

– Так вы подслушивали?

– Я же не мог специально заткнуть себе уши!

Наверное, законы живой природы таковы, чтобы человек вольно или невольно реагировал сообразно полученной… э-э-э… информации… от другого человека. Решайтесь, а то ваша электричка…

Она улыбнулась кончиками губ:

– А как же мы пробьёмся к выходу?

– Ну, это предоставьте мне.

Я взял её за руку, двинулся вперёд, раздвигая левым плечом плотные ряды народу. Перед тем, как снять свои туфли, она вопросительно посмотрела на меня – я всё понял, моментально разулся, сдёрнул носки, засунув их в свои мокасины, засучил брючины до колен…

– … – нет, что вы, сумочку я не отдам, и… придержите меня за талию…

* * *

Мы не шли – летели, как катамаран по волнам, под единым парусом-зонтиком. На огромной автостоянке не было никого. Крупные капли ливня барабанили по автомобилям, вонзались в водяное месиво на асфальте, ручьями ниспадали с нашего зонта. Уже сев в машину и запустив двигатель, я насчитал ещё троих, последовавших нашему примеру, и меня как током пронзило: где-то уже видел подобное; да, в советских чёрно-белых фильмах встречались такие сцены.

Сейчас же моя брюнетка переобувалась на заднем сиденье, шуршала салфетками; ливень заливал дворники, тронуться было невозможно; я крутил верньер радио, пока не нашёл свою привычную радиостанцию с джазом. Страхи её прошли. Уже вполне довольная приключением, она со смехом говорила – да, ливень с грозой – это джазовое нечто, и предложение ваше – в стиле джаз, и всё-всё-всё… такое, такое… джазовое такое…

Ответил, что ничего особенного, необычного мною не устроено, так и должно было поступить…

– Это для вас ничего необычного; наверное, вся ваша жизнь – сплошной джаз, и когда я переобувалась, а вы молчали и крутили радио, уже поняла, какой вы… а для меня… для меня…

Она запнулась, и я, помогая её эмоциональному монологу, протянул, не оборачиваясь, визитку – если случиться попасть в подобную ситуацию – звоните; опыт гулять в Москве по лужам без обуви у вас уже есть, можно повторить…