На берегу незамерзающего Понта (СИ)

Да, он совсем уже. Нервничал. Хотел быть не здесь, не сейчас, да вариантов не оставалось. Ему важно? Да черта с два! Все, что ему важно — ломануться к Зориной и продолжить их утреннее общение, нетактично прерванное занавеской.

А между тем, часы деловито демонстрировали почти три часа пополудни, когда они, наконец, выбирались из «Руты». И, желая быть первым среди вырвавшихся, Мирош все-таки замешкался, подловив Таранич.

— Можно человека привести вечером с собой? — нахально улыбаясь, спросил он.

— Кого? Куда? — не въехала Маринка, переваривая поступающую по нескольким звукозаписывающим дорожкам информацию одновременно — интервью все еще продолжались, а она наседкой кудахтала вокруг молодых да ретивых, вроде «Меты».

— У вас билеты нечеловечески дороги! — трогательно пожаловался Иван. — Девочку, говорю, можно привести вечером?

— Охренеть! А раньше сказать мозгов не хватило?

— Ты же уверена, что у меня нет мозгов.

— Уверена! Только симпатичная небритая рожа, голосина и то, что между ног болтается. На все вечера пропуск оформить?

А чем черт не шутит?

— Давай на все! — кивнул Мирош. — И на афтерпати.

Маринкины очки сейчас были закреплены на макушке, потому он имел удовольствие лицезреть, как она подкатывает свои маленькие черные глазки, похожие на две бусины.

— На чье имя? — прозвучало, тем не менее, по-деловому.

— Зорина… Полина.

— Зорина Полина, — передразнила его Таранич. — Детский сад. И почему я сразу бросаюсь выполнять все, чего бы ты ни попросил?

— Потому что я сын Мирошниченко Дэ, — хмыкнул Иван. — Иначе бы не возилась.

Скорее всего, она и правда не возилась бы с ним, не будь папы. Дамоклова меча.

Но дышаться стало чуточку легче. Даже удушающая жара ненадолго отступила, прояснив мысли. Да, все неправильно. Все не так. Но у него праздник. И он хочет на этом празднике Зорину. В кармане место свое нашел пластиковый браслет со штрих-кодом — персональный VIP-пропуск. А он сам бодро пробивался на своей Королле по забитой до предела главной улице Затоки, где отдыхающие, рассекая по местности в плавках и купальниках, не обращали внимания на сигналящие машины и неспешно бродили от прилавка к прилавку и от кафе к кафе. Время неуклонно двигалось к вечеру, а Мирош — вглубь поселка.

Высадив парней у коттеджа и припарковав там машину, он стремглав ломанулся к Полиному дому — недалеко. Пятьдесят метров. Никогда еще его так не радовали пятьдесят метров расстояния. Это ближе, чем когда бы то ни было за всю жизнь.

Незакрытая среди дня калитка. Уютный внутренний дворик пансионата. Зелень, клумбы. Пару человек, доедавших поздний обед в больших деревянных беседках, окруженных розами. Большие качели, несмазанные и оттого поскрипывающие. На них спокойно раскачивалась Полина в бледно-голубом сарафане, легком-легком, развевающемся на ветру. И что-то прилежно читала. Ни дать, ни взять — барышня из прошлого века. Консерваторка.

— Привет! — выпалил Мирош, обрывая мчащееся вперед время, отсчитываемое скрипом качелей.

Она подняла на него глаза, оторвав взгляд от журнала, и ворчливо сообщила:

— Виделись уже.

— Давно! Полжизни прошло! Как каникулы?

— Сносно. Зачем пришел?

— У меня два дела… — он ненадолго задумался. А потом уселся на соседнее сиденье качелей возле Полины. Оно скрипело еще сильнее. Повернул голову и сказал: — Нет, даже три… Во-первых, поздравить с окончанием сессии. Приват-монстр сильно издевался?

— Как обычно, в пределах нормы.

— Придурок старый, — отпустил убедительную характеристику Мирош и сунул ладонь в карман. Потом перегнулся через сиденье и поймал Полину руку. Через мгновение на ее запястье был закреплен ярко-красный пластиковый браслет.

— Подарок, — медленно проговорил Иван, не отпуская ее. Поздно. По глазам резануло. Он еще не понял, что именно. Резануло.

Полина некоторое время разглядывала браслет с большой жирной Z черного цвета, не заметить которую было невозможно. О фесте в Затоке не знал разве что инопланетянин. Эти дни всегда были наполнены сумасшедшими, ломившимися в поселок, осаждающими пансионаты и частный сектор на предмет ночлега и нередко ночующими потом прямо на пляже.

— И зачем мне это? — поинтересовалась она, кивнув на браслет. Подняла глаза. И увидела его низко опущенную голову. И взгляд, не отрывающийся от ее ладони. От тонких пальцев. Резануло. Ее тоже резануло.

— Подарок, — глухо повторил Мирош. Совсем не так, как еще несколько минут назад, когда как-то неуверенно, но все же напирая, спрашивал про сессию и Фастовского. Сморгнул. Ничего никуда не исчезло. На Полином безымянном пальце по-прежнему поблескивало кольцо. — С этим можно в фан-зону и за кулисы.

— Я как-то не собиралась, — усмехнулась она и отняла руку.

— Даже если без меня? Четыре дня и закрытие. Я всего лишь выступаю.

— А ты при чем? — Полина удивилась и воззрилась на Мироша. — Я вообще не собиралась.

«Подмешать и вдуть!» — зашелся хохотом Гапон в его голове.

— Как хочешь, — ответил Иван. — Он действует все время фестиваля. Это просто… подарок.

Она кивнула, оттолкнулась, и качели снова негромко заскрипели, неспешно раскачивая ее из стороны в сторону.

— Свадьба когда?