На берегу незамерзающего Понта

— Воззвать к вашему разуму я приехал! — всплеснул руками Аристарх Вениаминович и возмущенно заговорил: — Профукать то будущее, которое вас могло бы ожидать из-за глупости! Недопустимо! Вам с вашим талантом, с вашими руками, с вашим врожденным пониманием музыки… Вы будете известной пианисткой. Может быть, даже великой! А сами… — он удрученно вздохнул, опустив голову, а потом сокрушенно покачал ею: — Нет, я не спорю, я перегнул палку, конечно, с этим дурацким концертом, но мне даже в голову не могло тогда прийти, что вы из-за него сдадитесь! Как так, Зорина? Это должно было служить дополнительным стимулом, вызвать здоровую злость, которая подстегнула бы ваше рвение, а вы из-за эдакой мелочи решили оставить музыку?!

Полина некоторое время непонимающе смотрела на своего бывшего преподавателя, пока до нее медленно доходила причина его приезда. После она устало улыбнулась. У Аристарха никогда и ничего не было, кроме музыки. В то время, как она именно музыки и не хотела. Во всяком случае, в ближайшее время.

— Сейчас вы обманываете себя и меня, Аристарх Вениаминович, — вздохнула Полина.

— Нет, Зорина! Не смейте называть меня лгуном! Да, я обижал вас… часто незаслуженно, но это делалось исключительно в воспитательных целях. Ведь вы и сами знаете о своем призвании! Не вы ли были самой старательной из моих учениц? У меня лет двадцать таких умниц не было!

— Будут… — Полина отошла к окну. В калитку вваливалось шумное семейство, возжелавшее встречать начало весны у моря. — А я решила, что буду помогать маме. Ей одной сложно.

— Ей и раньше было сложно! Это нормально, когда родителям сложно. Станете сама родительницей — поймете! Но подумайте, неужели ваша мать хочет, чтобы вы бросили занятия?

— Откуда вы знаете, как было раньше? — рассмеялась Полина и тут же стала серьезной. — Аристарх Вениаминович! Я очень благодарна вам, правда, за все. Но я… музыка перестала быть для меня чем-то… главным. Наверняка есть те, кому важнее…

Фастовский хотел что-то возразить, но замолчал.

Медленно встал с кресла и прошелся по комнате. Подошел к окну, сунув сухие худые руки в карманы брюк. Пару раз прокашлялся, пока, наконец, не выдал:

— Значит, все-таки правда решили?

— Угу.

Фастовский драматично возвел очи горе, будто бы вместо неба у потолка или у люстры спрашивал, что же происходит с этим миром.

— Хорошо… здесь у вас инструмент есть? — прокряхтел он недовольно.

— Конечно. Лет пятнадцать уже.

— Это славно. Сколько времени вы за него не садились? Только честно.

— Давно. И еще столько же не сяду. Честно.

— Ну, это уж нет, — насупился приват-монстр. — Я буду приезжать к вам трижды в неделю и заниматься с вами. До тех пор, пока вы не разберетесь в себе и не решите восстановиться. Но я буду это делать — ради вас и ради себя. И вам тоже придется постараться. Столько недель без нагрузки!

— Аристарх Вениаминович, не тратьте время!

— Это мое время! На кого хочу, на того и трачу.

По́лины брови удивленно взметнулись вверх, и она впала в продолжительные раздумья.

— А если я решила сменить профессию? — спросила она с вымученной улыбкой, когда молчать дальше стало невозможно.

— Я не дам вам бросить музыку! Костьми лягу, но не дам!

— Ну что вы такое говорите, Аристарх Вениаминович!

Фастовский снял очки и потер переносицу. Потом тяжело вздохнул и принялся устало объяснять:

— В каждого человека, Полина, должен кто-то верить. Хоть кто-нибудь. Вот я в вас верю, может быть, больше, чем вы сами. Забудьте про концерт. Забудьте обо всем, что я говорил вам раньше. Я постараюсь впредь быть сдержаннее.

Полька улыбнулась еще шире. Старый болван решил, что она из-за него все бросила. Чтобы совсем не рассмеяться, она проговорила:

— Это шантаж, профессор.

— Истинный, Зорина.

— У меня прогулов много.

— Вам главное сессию сдать. С прогулами разбираться будем по ходу дела.

— Я, правда, совсем не занималась. Завалю.

— Возьмете академ. К следующему году справимся.

Полина опустила голову и пробормотала:

— Я не готова. Я не хочу.

— Поля, Поля… вы же умная девушка. Потеряете год… Но лучше год, чем жизнь. Возьмите паузу. Ваша Павлинова со своими приключениями сколько уже учится?

— Вы всегда считали ее плохим примером для меня.

— Я всегда считал вас своей лучшей студенткой за многие годы, — отрезал Фастовский. — Если вы хотите, чтобы я начал вас просить, то я прошу. Позвольте мне сделать для вас все возможное.

В то время как она нуждалась в невозможном. Эти два месяца Полина легко обходилась без музыки, но все еще не научилась обходиться без Ивана. Только его ей никто не вернет, он сам — не вернется. Не позвонит, не обнимет, не потащит гулять у моря. И она никогда не узнает — почему, как так вышло. Как он смог… Полька не сдержалась, опустила голову и расплакалась.