На берегу Севана

– Ну-ну, так нельзя… Если ты так будешь за больным ухаживать, толку не будет. Вот придет мама – скажу ей, она такую сиделку прогонит, – пошутил Камо.

Асмик достала чистый платок, смочила его, приложила к ссадине на руке Камо, а поверх повязала полотенцем.

Камо молча, не сопротивляясь, как ребенок, взглядом, полным ласки, следил за каждым движением девочки.

Асмик еще раз сменила ему примочку:

– Что же дальше было, Камо?

– Когда я понял, что произошло, то сейчас же подумал: «Вот Асмик наплакалась!» И знаешь, это меня обрадовало.

– Обрадовало, что друга заставил плакать?..

– Да… только тебя я жалел и думал: пожалуй, надо выжить хотя бы для того, чтобы ее успокоить…

Асмик счастливо улыбалась.

– А что ты подумал, когда у твоей тахты дедушка свои сокровища высыпал? – смеясь, сказала она. – Но какие же там были чудесные браслеты, ожерелья!.. Их, должно быть, носила княгиня Анаид… Я глаз не могла оторвать.

– А я думаю, что зря мы не оставили одного из этих ожерелий – оно бы так шло тебе…

Так, в веселой болтовне, они провели весь день.

Под вечер в прихожей послышался топот, дверь с шумом растворилась, и в комнату ввалились Армен, Сэто, Грикор, а за ними, стараясь остаться незаметным, и Артуш.

– Ах вы, дезертиры! Нас в «ад» послали, а сами тут прохлаждаетесь, лодырничаете? Вот как, оказывается, ты комедии разыгрывала! Дрожала, жаловалась – холодно! – смеялся Грикор.

Ребята бросились к Камо и начали его обнимать.

– Эй, не все сразу, становитесь в очередь! – балагурил, как всегда, Грикор.

Камо только теперь заметил Артуша. Он стоял в углу, у шкафа, и в замешательстве мял в руках кепку. Выл он, как и все остальные, в пыли и земле.

По оживленному лицу Камо пробежала тень.

Асмик, заметив это, поспешила на помощь Артушу.

– Вот, – сказала она, как бы представляя его, – новый член нашего кружка юных натуралистов. Он работает с нами в пещере, заменяя тебя.

Могло ли какое-нибудь чувство мести, злобы, недоброжелательности найти место в сердце юноши! И было ли оно в нем вообще раньше, в добром сердце Камо! Да еще тогда, когда он только что спасся от смерти и был полон самых добрых чувств ко всем людям…

Поэтому, когда Артуш смущенно подошел к нему, собираясь просить прощения, Камо быстро закрыл ему рот рукой и тепло сказал:

– Не надо. Теперь мы будем добрыми друзьями. Я давно хотел этого.

И мальчики обнялись.

– Ну, как ты себя чувствуешь, Камо? – мягко спросил Армен, взяв товарища за руку.

– Немного тяжела голова, в остальном хорошо.

– Еще бы, как же не хорошо! – вмешался Грикор. – Походи за мной такая фельдшерица, – он лукаво покосился в сторону Асмик, – у меня бы в два – три дня нога выправилась… Честное слово!

– Довольно тебе, насмешник, довольно! – потянула Грикора за его черные кудри Асмик. – Даю тебе слово, что буду за тобой ухаживать, когда ты наконец решишься на операцию, дашь врачам выправить ногу.

– Как же вода-то, вода-то? – нетерпеливо спросил Камо.

– Вода будет, работаем… Сегодня докопались до огромного плоского камня, – сказал Сэто. – Вода под ним – это ясно. Пробьем камень – вода фонтаном хлынет.

Камо взволнованно поднялся и сел на кровати:

– Зачем в это дело вмешалась строительная бригада? Воду мы нашли, мы и должны ее дать селу. Будет позорно, если нас опередит кто-нибудь другой. Для нас это дело чести!

– Своими силами мы не скоро справились бы, – сказал Армен.

– Мы делали отверстия, а потом пришел дядя Егор, наполнил аммоналом все сделанные нами в камнях дыры и поджег фитили… Такой был взрыв!.. Чуть Черные скалы к небу не взлетели! – добавил Сэто.

– Почему они взрывают? А вы что смотрели? – огорченно спросил Камо.

– Если бы захотели, мы и сами бы это сделали. Мы добровольно уступили эти обязанности Егору, – сфальшивил Армен, желая успокоить Камо.

– Где аммонал, капсюли, фитили?

– Когда мы уходили, мастер Егор спрятал их в пещере.

– Это хорошо, очень хорошо! – сказал Камо. – Буду знать…

По уходе товарищей Камо долго не мог уснуть. В спальню вошла мать:

– Что с тобой, Камо, милый? Спи, родной мой, спи…

Она обняла черную кудрявую голову сына и нежно поцеловала его.

Прижавшись к матери, Камо мало-помалу успокоился и уснул.

РАДОСТНЫЕ СОБЫТИЯ

Утро еще не наступило, и село Личк покоилось в глубоком, крепком сне.

Какой-то юноша верхом на маленькой пегой лошадке, с подвязанной к седлу котомкой, торопливо пробирался в предутреннем сумраке по дороге, ведущей к Черным скалам. Он то и дело оглядывался, словно делал что-то тайком и не хотел, чтобы его видели.

Доехав до разбитого молнией дуба, юноша привязал к нему свою лошадь и, взяв котомку, полез на скалу. Добравшись до ее вершины, он остановился и посмотрел вниз.

Горизонт на востоке понемногу светлел, и звезды одна за другой затухали. В небе горела ярко только одна Венера.

В камышах озера Гилли просыпалось их пернатое население. Утренний ветерок, набегая с вершин Дали-дага на зеркальную гладь Севана, покрывал ее легкой рябью. Гигантский водоем каждую минуту менял свой цвет и становился все светлее.