На берегу Тёмного моря

Джаннер задумался, что скажет его друг, старый Оскар Ритип из книжного магазина, когда увидит их одних. Может, поручит ему какую-нибудь работу или разрешит взять домой побольше книг? А может быть, он наконец позволит Джаннеру читать книги, которые даёт взрослым – толстые, в старинных переплётах, лежащие на верхних полках.

Мальчик улыбнулся. «Честно говоря, ответственность – это не так уж плохо».

– Ну, что у вас там было? – спросил Тинк, когда они шагали по тропе.

– Ничего.

– В смысле «ничего»? – Тинк, казалось, был разочарован. – Тебе разве не всыпали?

– Нет.

– Значит, когда человеку исполняется двенадцать лет, он может нахамить и не получить за это?

– Всё не так просто… – сказал Джаннер и вновь подумал об отце. Когда-нибудь, наверное, он покажет рисунок Тинку и Лили…

– Поскорей бы мне стукнуло двенадцать, – с хитрой улыбкой сказал братишка, когда они повернули на Главную улицу.

Джаннер тоже улыбнулся, но в глубине души ему было тревожно. «Эсбен. Эсбен Игиби», – подумал он. Теперь он знал имя отца и думал о нём как о живом человеке, а не как о тени, которая порой являлась ему во сне. Как правило, Джаннер редко вспоминал о нём, но когда другие дети говорили о своих отцах или спрашивали у Джаннера, почему он живёт со старым дедушкой, он чувствовал себя какой-то диковинкой. Лили и Тинк тоже. Все остальные глибвудцы выросли здесь, ну или поблизости. Но когда Джаннер спрашивал у деда или матери, откуда они родом, те молчали. Он знал только, что прапрапрапрадедушка Подо (прапрапрапрапрадедушка Джаннера) выстроил этот дом двести лет назад, когда Глибвуд представлял собой не более чем кучку хижин[4].

Теперь городок состоял из одной улицы, вдоль которой стояли немногочисленные дома. Слева от дороги находилась таверна Шагги с тёмно-зелёной вывеской, изображающей собаку с трубкой в пасти. Рядом стояло самое большое здание в городке – единственная в Глибвуде гостиница. Так на ней и было написано: «Единственная в Глибвуде гостиница». Шустеры, пожилая добродушная чета, содержали её в чистоте и порядке, а запахи, доносящиеся из кухни, заставляли весь городок глотать слюнки. Напротив расположилась парикмахерская господина Птица, а сам господин Птиц обычно спал в одном из кресел. Возле парикмахерской притулилась городская тюрьма – обычно на её крыльце стояли Клыки и оскорбляли прохожих.

Раскидистые дубовые ветви нависали над улицей, давая желанное укрытие от летнего зноя. Дети с липкими от сладостей лицами сидели на деревьях, жуя конфеты. Везде, куда бы ни взглянул, Джаннер видел людей всех цветов и обличий. Женщины были в длинных просторных ярких платьях, а их спутники, пыхтящие трубками, щеголяли в дурацких круглых шляпах. Время от времени со скрипом проезжал экипаж, и его пассажиры самодовольно глазели из окон на толпу.

Джаннер, Тинк и Лили (а также Малыш) брели по городку – мимо гостиницы (которая в это время года кишела постояльцами, поскольку, напоминаем, была единственной в Глибвуде), мимо цветочной лавки Феринии, мимо ветхого строения, приютившего магазин под названием «Книги и укромные уголки». В окне висела вывеска:

Оскар Н. Ритип

Хозяин, книготорговец, интеллектуал, ценитель всего красивого, странного и/или вкусного

Оскар Н. Ритип, толстячок с короткой седой бородкой и заметной плешью, сидя в кресле-качалке и покуривая трубку, помахал детям с крыльца. В тщетной попытке скрыть лысину он зачёсывал жидкие волосы поперёк веснушчатой коричневой макушки. Ветерок шевелил длинную прядь, и она как будто тоже приветственно махала детям.

– Привет, Джаннер! – крикнул Оскар, улыбаясь.

– Здравствуйте, господин Ритип, – отозвался Джаннер сквозь шум толпы.

Из окна за спиной у Оскара на детей смотрел низкорослый остроухий человечек. Зýзаб Койт был горностранником[5], которого Оскар приютил шесть лет назад, после того как вскрыл ящик, в котором рассчитывал найти присланные из Торборо книги. Однако внутри оказался истощённый и напуганный Зузаб.

Горностранники были маленьким народцем, и в Скри с ними никто раньше не имел дела, однако Оскар, самопровозглашённый ценитель всего изящного, странного и/или вкусного, решил, что Зузаб ему, несомненно, подойдёт. Судите сами: его рассказы о родных краях и тяжёлой жизни в Убийственных горах были, конечно, красивы. Выглядел Зузаб странно. Он носил кожаные бриджи и рубаху из разноцветных лоскутов, которая развевалась на ветру, как сотня крошечных вымпелов. А главное – Зузабом владело непреодолимое желание вскарабкаться на любой предмет выше собственного роста. Иными словами, он всё время куда-нибудь влезал.

Ну а что касается вкусного… тут Оскар предпочёл не выяснять.

Джаннер подумал, что рядом они смотрятся довольно нелепо – похожий на тыкву Оскар и маленький Зузаб, худой как тростинка.

Лили помахала Зузабу. Блестящие глаза горностранника округлились, и он быстро отошёл от окна.

– А где Подо? – спросил Оскар, протирая очки жилеткой.