На берегу Тьмы

– Чем же торгуете? – поинтересовалась Фриценька.

– Да всем понемногу: швейными машинами, кожевенным товаром, чугунным литьем, чаем, мукой, водкой, маслом – право, неинтересно даже перечислять, сударыня. А также баржами владеем – занимаемся перевозками по Волге.

Катерина рассматривала Александра: модно, по-московски одет, стрижен на городской манер. Знает, как себя вести, и легко поддерживает беседу с помещицей.

Клопиха принесла пирог и прошипела Катерине на ухо:

– Не разевай роток, не для тебя кусок.

Как бы вторя экономке, Татьяна Васильевна удовлетворенно цокнула языком:

– Ты погляди, Люся, на него. Чем не жених для Верочки, хоть и не из наших?

Людмила Александровна, целиком поглощенная холодной бараньей ножкой, с интересом развернулась к Александру, близоруко щурясь и внимательно оценивая его:

– Да как знать, как знать.

– Мама, ну что вы такое говорите, – застыдилась Вера.

– Как Господу будет угодно, – замял неловкость Александр, чем заслужил благодарный взгляд смущенной Веры.

– Ах, не силой же вы ее отдадите, – засмеялась Фриценька. – Действительно, – осеклась она под уничижающим взглядом Павла, – есть же право женщин выбирать себе…

– Милая моя суфражистка, – вмешался Павел. – Пока, слава Богу, права женщин у нас ограничены – обходимся без истерик и слез в Государственной думе.

Наташа беспокойно ерзала на стуле. Она давно уже наелась и с нетерпением ожидала, когда взрослые закончат свои скучные разговоры и начнут наконец христосоваться. Николай, заметив умоляющий взгляд своей капризной любимицы, объявил начало забав.

Затеяли катанье: на отдельный стол водрузили небольшой желобок, под ним раскинули пухлое одеяльце и уложили крашеное яйцо, деловито обрекая его на скорую погибель. Гости по очереди запускали каждый свое пасхальное яйцо в желобок, и если оно, очутившись на одеяльце, умудрялось не завязнуть и сталкивалось с другим яйцом, то побеждало. Николай и Павел с азартом кричали, махали руками, спорили, словом, тешили гостей.

Потом объявили покатушки – у кого пасхальные яйца дальше укатятся. И тут не обошлось без споров. Гости весело смеялись, подшучивая друг над другом. Татьяна Васильевна искренне обижалась, когда ей не удавалось выиграть яйцо. Юргенева и вовсе отказалась участвовать в играх – предпочла остаться за плотно заставленным тарелками столом и наесться впрок.

Наташа подбежала к бабушке:

– Послушай, какую считалочку мне папа рассказал:

– Quelle heure est-il?
– Il est midi
– Qui te l’a dit?
– La petite souris
– Où donc est-elle?
– Dans la chapelle
– Qu’y fait-elle?
– De la dentelle
– Pour qui?
– Pour les dames de Paris
qui portent des souliers gris![34]

Так, в объедении, праздных разговорах и играх прошел день. Наконец гости разошлись по комнатам – отсыпаться после пасхальных забот, а Катерина отправилась укладывать Наташу.

Стол оставался накрытым еще неделю, Вольфы с удовольствием угощали соседей и родственников, которые заезжали христосоваться. Клопиха все остатки с пасхального стола, особенно кости, сохраняла: часть из них закапывала в землю на поле, чтобы сберечь посевы от града, а часть намеревалась при летней грозе бросить в огонь, чтобы отвести молнию (редко ограничивались только одним верованием, в ход шли и святая вода, и громничные свечи, и веточки вербы). А одно пасхальное яйцо Клопиха всучила Александру со строгим наказом зарыть в поле в начале сева, для богатого урожая.

Май выдался скупым на дожди, и каждое воскресенье Катерина, Александр и Наташа пешком возвращались с воскресной службы в усадьбу. Николай часто бывал в разъездах и не сопровождал их. За это время Катерина и Александр заметно сблизились, и она не так робела, как в самом начале. Во всем, что он говорил, были легкость и простота. Он декламировал стихи, увлеченно рассказывал об учении Толстого. Александр все больше нравился Катерине.

В начале июня погода стояла хорошая, заканчивали сеять яровые, бороновали проклюнувшийся робкий картофель. На днях, в перерыве между полевыми работами, собирались закладывать фундамент новой больницы. Место Николай выбрал хорошее: на высоком берегу Тьмы, близ переправы, недалеко от дороги на Старицу и Торжок.

Во время обеда обсуждали готовый проект сельской больницы, который удалось раздобыть Николаю, и поправки, которые просил внести Петр Петрович, также присутствовавший за обедом.

Александр между делом спросил:

– Кстати, Николай Иванович, можно я покажу Катерине, где будет новая больница?

Николай нахмурился. Явных причин отказать у него не имелось – Агафья могла присмотреть за Наташей, но как же не хотелось отпускать Катерину, давать им с Александром возможность побыть наедине:

– Отличная идея! А мы с Петром Петровичем поедем с вами, – нашелся Николай.

– Позвольте, но ведь сегодня вас ждут в Кожевникове на разбирательство? – возразил Александр.