На безымянной высоте

— «Астра», мы атакуем высоту восемьдесят девять, атакуем высоту восемьдесят девять! Только что заняли передовые окопы... Противник отходит, прием. Просим перенести огонь артиллерии, просим перенести огонь артиллерии, прием...

— Как, они уже там? — Иноземцев развернул карту и какое-то время озабоченно смотрел на нее. — Черт... Не слишком ли быстро... Так, немедленно звони артиллери­стам, — обратился он к Асе, сидевшей на телефоне. — Быстрее, срочно полковнику Анисимову, черт бы его по­брал, какой у него там теперь позывной! Сейчас же пусть переносит огонь на двести, нет, на сто метров дальше... Дай лучше я ему сам скажу! — Он выхватил у Аси трубку, едва она соединила: — Слава, родной, ты слышишь меня? Да, спасибо, а теперь метров на сто, нет на пятьдесят по­дальше, а? Не подведи, родной... — Он отдал одну теле­фонную трубку, схватил другую: — Самсонов! Передай командирам батальонов: через две минуты артобстрел будет перенесен в глубь обороны противника, так пусть сразу поднимают людей, не дожидаясь прекращения арт­налета!

И тут же снова выхватил у Кати микрофон:

— Малютин, слушай, продержись там! Сейчас помо­жем тебе артиллерией! Укройтесь там получше!

* * *

А на высоте восемьдесят девять Малахов уже вскараб­кался на броню ближайшего «тигра», медленно вращав­шего башню в сторону нападавших, и набросил телогрей­ку на смотровую щель наводчика.

Прохор незамедлительно сунул гранату в ствол ору­дия и прыгнул в ближайший окоп.

— Ложись! — заорал он оттуда Малахову, и тот тоже спрыгнул на землю, за танковую башню.

Взрыв снаряда и гранаты в стволе разорвал орудие на части и накрыл осколками немцев, попытавшихся про­рваться к потерянным позициям.

Возле другого «тигра» завязалась перестрелка, пере­шедшая в рукопашную, и наводчик орудия безнадежно крутил башню то в одну, то в другую сторону, мотор надрывно гудел на высоких нотах, а от ствола орудия, кото­рый вело то влево, то вправо, шарахались, падая на зем­лю и не прекращая бороться, русские и немцы.

Наводчик, повертев башню туда-сюда, о чем-то крик­нул командиру, тот откинул крышку люка, появился сверху и тут же свалился вниз, сраженный очередью. Од­новременно Безухов бросил в раскрытый танковый люк гранату — и не промахнулся...

Не расставаясь с пулеметом Дегтярева, Гриша добрал­ся до следующей траншеи и снова, свесившись в нее сверху, открыл огонь влево и вправо, поражая тех, кто там находился, пока не закончились патроны.

Малютин, Прохор, Михаил и Николай Малахов тут же вскочили, сделали рывок и свалились вниз, во вторую траншею, полную трупов... Следом за ними спрыгнули те, кто еще остался от группы Безухова, во главе со стар­шиной.

И— вовремя. Почти сразу последовали разрывы на­ших снарядов, и на них обрушились комья земли.

Оглохшие и ослепшие, атакующие вжались в дно око­пов. Когда артналет закончился, подняли головы. Немно­го же их осталось... Но ничего, теперь к ним подползали бойцы из резерва во главе с Авдеевым.

Малютин прикинул на глаз, сколько же осталось от его разведроты: было выбито больше половины. Из них большая часть раненые.

И он закричал в рацию, пока остальные вели непре­рывный огонь:

— «Астра», мы ведем бой на высоте восемьдесят де­вять, противник отходит... Ждем подкрепления!

— Потери?

— Половина роты... Не могу долго говорить, нас бес­прерывно обстреливают и атакуют.

Иноземцев ошалело смотрел на рацию, словно не веря себе, потом, опомнившись, закричал на побледневшую Катю:

— Что ты смотришь! Немедленно соедини меня с Самсоновым!.. Самсонов, почему не поднимаешь людей! — кричал он через секунду.

— Противник ведет ураганный огонь, у нас очень большие потери, — донесся до него голос Самсонова сквозь грохот разрывов и пулеметные очереди.

— Делай что хочешь, Самсонов! — надрывался Ино­земцев. — Но чтобы через десять минут ты был у Малю­тина!.. Соедини меня со штабом дивизии, — тихо сказал он Кате. —Да что ты там копаешься... Каждая секунда на вес золота.

У Кати дрожали пальцы, и она не сразу вставила нуж­ный штекер.

* * *

На передовой цепи нашей пехоты — живые и мерт­вые рядом — бойцы лежали под ураганным огнем немец­ких пулеметов и минометов.

— Вон тот дзот нас держит, товарищ майор, — про­хрипел в ухо Самсонову раненый пехотный капитан. — И там справа еще один...

— Булгаков! — закричал Самсонов в трубку полевого телефона. — Выкатывай орудия на прямую наводку! Дзот видишь?

Трое артиллеристов выкатили свою сорокапятку, ук­рываясь за ее щитом, на открытую местность, где были у всех на виду.

— Наводи... Заряжай! — донеслась команда. — Огонь! Пушка выстрелила, но почти одновременно рядом с

ней взорвалась мина, выпущенная из немецкого мино­мета. Взрыв — и артиллеристы убиты.

Но все смотрят на дзот — попал или не попал снаряд сорокапятки.

— Мимо... — констатировал политрук, лежавший ря­дом с Самсоновым; он не отрывался от своего бинокля.

— Булгаков! — закричал Самсонов. — Не по одному, а всю батарею на прямую наводку давай!

* * *

В блиндаже связи Иноземцев снова кричал в телефон­ную трубку: