На ближневосточных перекрестках

Шейх Машаан и другие шейхи шаммаров — влиятельные и уважаемые люди в Сирии, Ираке и тем более в Саудовской Аравии и Кувейте. В последнем шаммары составляют большинство солдат, а в Саудовской Аравии они находятся в родстве с правящей фамилией, Более того, люди племени шаммар, так же как и племени ипназа, считаются в Аравии аристократами, хотя и не все племена согласны с этим. В настоящее время дети шейхов аравийских племен учатся в университетах и уже пренебрежительно оглядывают палатки своих отцов. Их автомашины — спортивные «мустанги» и «мерседесы», купленные на отцовы деньги от проданного скота и пшеницы, — стоят у шатров.

Вдруг на улице раздается заливистый собачий лай. К одному чем-то встревоженному псу присоединяются и другие, и весь этот разноголосый хор, постепенно затихая, удаляется куда-то в пустыню. Очевидно, собаки почуяли близко подошедшего к кочевью шакала или волка. Выхожу из шатра. Глубокое темное небо безоблачно. Прямо над головой ярко мерцают крупные звезды Большой Медведицы. Они непривычно близко, и кажется, что их можно достать рукой.

«Гость — от Аллаха, и шаммары всегда готовы его принять». Так сказали шейхи, гости Машааиа, и закипела работа: резали маленьких баранчиков (тыли) и складывали их на огромное блюдо с рисом, который называют здесь «аиш» (хлеб). Рис был обильно приправлен жиром, изюмом, миндалем, а также куркумовым корнем, отчего баранина становится желтого цвета.

Первыми к готовому блюду подходят гости и хозяин. Присаживаемся на корточки правым боком к саания абу курси — огромному медному блюду с пятью засыпанными рисом баранами. Есть полагается правой рукой, щепоткой, запрокидывая голову и стряхивая в рот рис и кусочки мяса. Не дай бог коснуться еды левой рукой: сразу покроешь себя позором. Ведь левой рукой совершают омовение. Вдруг следует команда «Ювазза!» (Раздавай!), и один из шейхов, отделив баранью голову, начинает распределять мясо среди особо почетных гостей. Одному достается глаз, второму — ухо, третьему — язык. Гости ловко рвут мясо крепкими белыми зубами и жуют рис. Вокруг блюда стоят несколько кувшинов с лябаном — кислым, разбавленным водой, овечьим молоком. По легкому кивку слуга бросается к гостю с кувшином, наливает в его стакан лябан, который гость громко выпивает. Иногда рядом с лябаном ставят еще и финики, лучше всего свежие, называемые «ратаб», что означает «сырой», «влажный». Сейчас их нет, и мы обходимся без десерта.

После трапезы гости благодарят хозяина, а затем, выйдя из шатра, моют с мылом руки и рот. Я также моюсь и, — улучив момент, говорю шейху Машаану: «Анаам Алла аляйк!» — и через несколько секунд добавляю: «Алла икассир хейрак!». Эти распространенные среди бедуинов формы благодарности за угощение можно перевести следующими словами: «Да вознаградит тебя Аллах!» и «Да увеличит Аллах твое добро, богатство!»

Теперь к блюду подсаживаются дружина шейха и личные слуги. Когда же остается немного риса и сильно зажаренного, твердого мяса, к блюду подходят несколько слуг и, что-то громко крича, хватают его за края. Выкрикивая непонятные мне слова, они тащат его ко входу другого шатра. За ними бросаются откуда-то появившиеся женщины, которых шейх. Машаан не представляет себе в роли министров, и собаки.

Итак, теперь, когда все нормы бедуинского гостеприимства соблюдены, шейх Машаан и его свита собираются в путь. Он садится в небольшой грузовичок рядом с шофером, а в кузов, как дрова, складывают винтовки, туда же прыгает его босоногая дружина. Остальные шейхи рассаживаются по своим машинам, а их дети — в спортивные автомобили. Отправляюсь в путь и я.

Возвращаюсь на север, к Мосулу. Завидев издалека машину, на обочину выскакивают ребятишки. Они предлагают черные трюфели — съедобные подземные грибы, которых особенно много весной в этом районе. Трюфели, называемые в Ираке «чима», собирают в степи ребята с помощью дрессированных собак и продают их пассажирам автобусов и автомашин, курсирующих по трассе Багдад — Мосул.

Почитающие дьявола

Мой путь лежит на северо-восток, в. курдские районы Ирака. Выезжаю в Эрбиль из Мосула ранним утром. Дорога идет по новому мосту через Тигр, минует дом местного богача, построенный почему-то в форме пагоды, затем мечеть Юнеса и рассекает деревню Ниневию, раскинувшуюся на месте столицы Ассирийской державы. Попадаю в Ниневию, через ворота, которые реставрируют иракские археологи. Проехав их останавливаю машину, оглядываюсь на. почти восстановленные ворота и вижу небольшой пролом, в котором с трудом разминутся две повозки. Насколько наши представления о величии не совпадают с представлениями древних!

Дорога идет на юго-восток, через селения, где рядом с мечетями соседствуют церкви. Но кроме христиан и мусульман в этом районе Ирака живут представители таинственной секты езидов.