На ближневосточных перекрестках

Правители султаната Каити, созданного с помощью выходцев из Хадрамаута, проживавших за рубежом, и их окружение подвергались воздействию других культур и народов. В богатых семьях и при дворе султана, поддерживавшего активные связи с выходцами из Хадрамаута в Индонезии и Малайзии, были весьма часты браки с малайками, а малайский язык даже считался официальным при дворе. Поэтому не удивительно, что в Хадрамауте среди глинобитных небоскребов можно увидеть дом-пагоду или на улице встретить мужчину с раскосыми глазами и прямыми черными волосами, считающегося арабом и гражданином демократического Йемена.

До последнего времени Хадрамаут был одним из не-многих белых пятен на географической карте. Были известны лишь отрывочные сведения б немногочисленных портах этой области, фантастические рассказы о плодородных орошаемых долинах и огромных белоснежных небоскребах в редких городах. Поэтому, направляясь сюда, я невольно вспоминал тех ученых, исследователей и просто путешественников, которые много сделали для изучения Хадрамаута.

В конце XVI в. следовавшие из Индии в Эфиопию отцы-иезуиты Монсерат и Паэс в результате кораблекрушения, которое их; судно потерпело у островов Куриа-Муриа, попали в плен и были доставлены арабами в Хадрамаут. Монсерат и Паэс были первыми европейцами, которым в 1580 г. открылся Терим и другие города. Паэс оставил записи об увиденном.

Другим исследователем Хадрамаута был Адольф фон Вреде — человек необычайной и редкой биографии. Баварский барон, состоявший на службе короля Оттона в Греции, он долгое время жил в Малой Азии и Египте. Зная о неудачах европейцев, пытавшихся проникнуть во внутренние области Хадрамаута, он решил исследовать этот район, выдав себя за мусульманина, совершающего путешествие к Могиле Худа — знаменитого хадрамаутского пророка и покровителя этой области. Переодевшись и «вручив свою судьбу бедуинам племени акейба», вызвавшимся сопровождать его, фон Вреде 26 июля 1843 г. отправился из Эль-Мукаллы в глубь Страны.

На четвертый день фон Вреде и его спутники вышли на высокое плато. «С запада на северо-восток не было видно ничего, кроме бесконечной желтоватой равнины, по которой были разбросаны холмы, то конусообразные, то похожие на конек кровли; на востоке над равниной возвышались вершины колоссальной горы Кар-Себбан, а на юге виднелись нагромождения гранитных глыб конусообразной формы; глыбы тянулись до тех пор, пока взгляд не терялся в мрачной дали океана. От плато дорога все время шла по плоскогорью. Нам встречались многочисленные водоемы, расположенные друг от друга на расстоянии двух-трех часов ходьбы, но, кроме них, ничто — ни деревья, ни даже куст — не нарушало однообразия этой необъятной равнины», — писал фон Вреде.

За восемь с половиной дней барон добрался до Вади-Доан и Вади-Амд, которые, сливаясь, образуют Вади-Хадрамаут. Гигантские сбросы с отвесными скалами, пышно цветущая долина, поражающая путешественника поело долгих дней изнурительного пути по голому плато, — все это описано в путевых заметках фон Вреде, ставших важным источником по изучению Хадрамаута. Однако в некоторых случаях немецкий исследователь в своих записках приводит сведения, которые при научной проверке оказываются плодом фантазии местных жителей. К этому относится, например, сообщение о зыбучих песках пустыни Бахр-эс-Сафи, которые мгновенно поглощают брошенные предметы.

Мой большой интерес к этому району я пытался удовлетворить, не только изучая многочисленные письменные источники, но и наблюдая жизнь жителей Хадрамаута, беседуя с ними.

Среди населения Хадрамаута до последнего времени соблюдалась определенная иерархия. На вершине находились сейиды — выходцы из дома пророка Мухаммеда, которые считали, что их происхождение и доскональное знание Корана уже обеспечивают им определенные привилегии. За ними шли шейхи, служители мечетей и школ при мечетях. Многие из них жили за счет вакфов и имущества, отписанного им разбогатевшими выходцами из Хадрамаута, поселившимися в Саудовской Аравии, Восточной Африке или Индонезии. Затем следовали племена, члены которых носили джамбию или ружье либо и то и другое вместе. Все эти три категории лиц относились свысока к земледельцам, которых они презрительно именуют «харрас» или «джапль», т. е. «пахарь». Браки представителей джапль с представителями — других социальных категорий были невозможны и расценивались как посягательство на моральные устои мусульманского общества.