На ближневосточных перекрестках

Наш приезд — редкое развлечение для жителей Ходейбо, скрашивающее однообразное течение жизни. Окруженные толпой, отправляемся по пыльному переулку мимо единственной скромной мечети, построенной в XV в., к дому Хашима. Дом, как и все строения в прибрежных районах, сложен из коралловых обломков; при ней небольшой пыльный дворик. В комнате, застеленной пальмовыми циновками, Хашима встречает жена — молодая-миловидная женщина. Хотя Хашим и его семья — мусульмане, лицо женщины открыто. На ней длинное красное платье и серебряные мониста. Смущенный Хашим обнимает детей, неловко тыкающихся носами в его усы, держит за плечо жену и часто повторяет на местном диалекте: «Мистикрим! Мистикрим!» (Спасибо! Спасибо!).

Мне, человеку постороннему, как-то неловко наблюдать эту сцену нежной встречи. Отвожу глаза в сторону и в углу вижу люльку, в которой лежит уже довольно большой ребенок. Потом мне объяснили, что на Сокотре дети почти до 4 лет проводят время в люльке, называемой «мазнадж». Это простой кусок ткани, прикрепляемый к потолку. Ребенок находится в люльке день и ночь, и только изредка, когда он плачет, потревоженный мухами, мать или пришедшая к ней соседка раскачивает люльку. В другом углу висит джазфа — горшок из красной глины, куда наливают воду для охлаждения.

Смотрю на жену Хашима — большие подведенные глаза, крупный романский нос — и невольно вспоминаю легенду о прекрасных сиренах. Жителей Сокотры трудно отнести к какому-то определенному этническому типу. На острове в разное время побывали индусы, греки, португальцы, сомалийцы, а сейчас живут арабы. В середине века сюда немало было завезено и рабов из Восточной Африки. Более того, как рассказывали мне арабы, в голодные годы жители прибрежных районов ждали на берегу прихода парусных судов и в обмен на еду предлагали матросам своих дочерей. После этих встреч на острове рождались дети, отцы которых, побывав, единожды на Сокотре, уже больше никогда не видели своих жен и детей. Может быть, благодаря этим смешанным бракам женщины на острове так привлекательны.

На Сокотре, как и в других странах Востока, девушка выходит замуж в 15 лет, хотя уже в 12 лет она считается вполне созревшей для супружеской жизни. В горной местности бедуины ничего не платят за невесту, а в прибрежной полосе жених дает выкуп родителям девушки на сумму 5 динаров в качестве аванса, а затем от 3 до 100 динаров в зависимости от благосостояния семьи. Выкуп вносится преимущественно скотом, утварью. Дело в том, что на Сокотре издавна практикуется натуральный обмен. Мне говорили, что в некоторых, особенно глубинных, районах и сейчас металлические деньги и тем более банкноты хождения не имеют.

На острове считают, что если женщина красива, то ее душа так же красива, как и лицо. Несмотря на полигамию, женщина здесь более свободна, чем на материке.

Она может отказать жениху и даже потребовать развода. «Мин хатыри… ля уридуху…» (Я не хочу его), — просто говорит она в этом случае. Видимо, поэтому число разводов на острове больше, чем на материке.

Если вы заговорите с кем-либо из жителей о прошлом его острова, вам не преминут рассказать о сокотранской женщине по имени Зухра. Она обратилась к имаму Омана с просьбой помочь освободить остров от иностранного, господства. Имам двинул свои войска, и оккупанты были вынуждены оставить остров. Вместе с тем на Сокотре, как и на всей мусульманском Востоке, женщина продолжает считаться нечистой, исчадием ада, общающейся с дьяволом. Раньше женщину, которую подозревали в колдовстве, приводили на берег моря, привязывали ей на ноги, грудь и спину камни, а затем, посадив в маленькую лодку вместе с несколькими ныряльщиками, отвозили в море и сбрасывали в воду. Если она могла удержаться на воде, значит она колдунья, и дьявол, который ей помогал в колдовстве, не желает ее смерти. Если она начинала тонуть, это доказывало, что она невиновна, и ныряльщики прыгали в воду, чтобы ее спасти. Женщину-колдунью сбрасывали с высокой горы, расположенной западнее Ходейбо. Затем смерть заменили изгнанием с острова. Сегодня эти обычаи полностью изжиты.

Как и все женщины в мире, сокотрянки любят украшения и благовония. В отношении украшений они следуют материковой моде и надевают преимущественно серебряные браслеты и монисто, набранные из талеров. Что же касается духов, то здесь все значительно сложнее. На Сокотре водятся дикие мускусные коты, называемые «зибадия», которые питаются финиками и сосут кровь кур. В нижней части живота этого кота находится железа, вырабатывающая мускус — темное маслянистое вещество, обладающее крепким запахом. Местные жители ставят для мускусных котов ловушки, куда для приманки кладут горсть зрелых фиников. После поимки животного ему надрезают железу ножом или сильно надавливают на нее, чтобы извлечь мускус. После такой «операции» кота выпускают в заросли финиковых пальм и через некоторое время отлавливают снова. Мускус смешивают с местными благовониями или с маслом уд. Женщины Сокотры употребляют мускус не только как благовоние, но и как лекарство от бесплодия.